— Вот ростом ты мелкая, худющая, а сиськи чуть ли не третьего размера. — растирая мне спину, сказала она. Я засмеялась — И посмотри на меня.
— Ой, Зарка, хорош. Нормально всё у тебя. — этот разговор напоминал мне наши разговоры с Озолиной. Когда мы находили в себе недостатки и сравнивали друг друга. Она намазала мне весь позвоночник и посмотрела на шею.
— Идем, мне им надо кое-что объявить. — она потянула меня за руку к выходу. — Сейчас я, руки помою.
Я пришла и уселась на диван, Леонов лежал с запрокинутой головой и покрытыми глазами, Дима возился на кухне, а Егор с Вишней сидели на мягких мешках-таких и что-то обсуждали, такая друг другу телефоны.
— Ты чего? — спросила я у Артёма.
— Кровь из носа идет, чего. — возмутился парень, приоткрывая глаза.
— Так, блин, дурачье. Нельзя голову запрокидывать. — я подняла его, помогая сменить положение, — Зажми нос. Пойдем.
Я подняла его с дивана и повела в ванную, он обнимал меня за талию, якобы придерживаясь то ли сам, то ли придерживая меня. Всё же, как бы там не было, но он хороший, застукмлс я за меня, не смотря ни на что. Да, он конечно, противный бывает иногда, но, я рада, что у нас было всё так, как было.
— Зар, принеси перекись, пожалуйста, — крикнула я, и мы зашли в ванную.
— Ты сама придумала? Про то, что голову запрокидывать нельзя? — спросил меня Леонов смешным голосом, нос-то зажат!
— Нельзя, правда. — я посмотрела на него, изучая, что ли, как будто никогда его до этого не видела. — Голова болеть будет.
— Да, ладно, верю-верю! Мой лекарь-психолог.
— На! — Зара, не показывая головы, протянула в ванную бутылку перекиси. — Разберётесь сами там и приходите. Я вам скажу кое-что.
— Ле, у меня что, кровь из обеих ноздрей?! — виновато сказал он.
— Ну, потому что ты дурак! Зачем ты вообще в драку с ним полез? Не запрокидывай, говорю. — я налила перекись на ватку и отдала ему.
— Я похож на придурка? — Артём повернулся ко мне, из двух ноздрей белые ватки.
— Ты всегда на него похож! — я ухмыльнулась и ушла к ребятам. Улеглась на диван, Зара начала звать к нам Тёму. Он пришел минуты через три.
— Аахахахах, знаешь, на кого ты похож? — сквозь смех произнес Вишня, показывая пальцем на Леонова.
— Заткнись! — он пнул его ногой и уселся рядом со мной.
— Короче, — начала Зара. — Я думаю, вы помните, что через три дня мы уезжаем на фестиваль, как вы смотрите на то, чтобы остаться на пару дней в Нижнем?
Ребята недоумевающе посмотрели на неё.
— Ну что вы тупите, я предлагаю устроить нам мини отпуск, ведь после этой поездки у всех начинаются свои дела. У кого-то учёба, работа, кто-то будет переходить в новый клуб, а кто-то вообще это всё бросит. — после того как Зара прикрикнула, до нас дошло.
— О чем речь. Конечно. Крутая идея, мы за! — в один голос заявляют ребята.
— Точно? Вы какие-то сегодня тормознутые. Значит, я звоню и договариваюсь за жильё и продляю билеты? — продолжила брюнетка и взяла в руки телефон.
— Звони уже.
***
Артём
Мы просидели у Зары с Димой до начала первого ночи. Девочки решали важные вопросы по предстоящей поездке, мы пили чай, кофе, играли в настольный хоккей и приставку, но, как говорится, насильно мил не будешь, поэтому в полпервого начался бунт.
— Леонов, мы, между прочим, из-за тебя не погуляли! — начал возмущается Егор, подначивая остальных.
— Нам вроде и тут норм было. — промямлил я с этими ватками в носу.
— Тём, можешь уже вытаскивать, не обязательно всю ночь с ними сидеть! — подняв одну бровь, сказала Лера.
— Ой, ой, ой. — ехидно ответил я и вытащил ватки. Сходил выкинуть, возвращаюсь, они уже в прихожей обуваются. — Эээ?! Вы куда?
— Гулять! — ответил Вишня, обувая ботинки.
— Ну, блин, может, реально не пойдем?! У меня так спина болит. — заныла Алёхина, она даже не собиралась идти никуда.
— Слышите вы, Баба и Боба! Мы можем оставить вас здесь, — сказала Зара и натянула шапку.
— Окей, мы идём, идём! — ответила на нас Лера и пошла собираться, я тоже неохотно напялил куртку. А вот кроссы я обул наскоро, не завязывая их заново.
Мы вышли. Лукин-младший закружил Зару под снегом. Да, снова пошел снег, первый за эту весну. Наша компашка, просто как дикие, с визгами, криками, выбежали из подъезда. Кто ловил ртом снежинки, кто-то просто бесился. Одни мы с Алёхиной стояла под домом с недовольной миной.
— Фу, ненавижу. Он выпадет — растает, выпадет — растает! Гадость. — она сложила руки на груди, и недовольно смотрела на веселящихся ребят.
— М да, Алёш. Что сказать, старость — не радость. — сказал я и вздохнул. Она подняла брови и сделала удивительное выражение лица.