— Лер, поможешь мне сумку собрать? — спросил Леонов, как только мы сопроводили наших гостей. Он прилёг на диване в гостинной и прикрыл глаза.
— Блин, Тёма, ну мне же тоже нужно собираться ещё, самому что, не судьба? — раздраженно ответила вопросом на вопрос я, доставая из шкафа-купе в прихожей свой маленький черный чемодан из пластика и небольшую дорожную сумку Леонова.
— Мне что-то не хорошо, — на полном серьёзе сказал парень, вот тут я уже немного испугалась, — Ладно, я полежу минутку, сейчас всё пройдёт.
— Так, Леонов, если это не твои шуточки, я предлагаю тебе позвонить тренеру и сказать, что тебя не будет, а самому обратиться в больницу, ну или хотя бы отличаться дома! — я пришла к нему, села рядом на корточки и обеспокоенно посмотрела на него, поглаживал по голове рукой, он в какой-то момент поймал меня за руку и придал к своей груди.
— Нет, я поеду в любом случае, хоть на скамейке запасных посижу, да и ты будешь у меня под присмотром.
— Леонов, ну мы же с тобой вчера это обсуждали, пока ты в отношениях с Викой, пусть даже и в таких странных, ко мне можешь не подкатывать. А вообще, позвони-ка ты лучше Гордееву, предупреди, что ты не совсем в строю, чтобы он завтра тебя не отчитывал, а там уже посмотрим, собирать тебе сумку в поездку, или нет. — предложила я и подала ему его телефон. Он немного подумал, но всё же позвонил тренеру и объяснил ситуацию, а я тем временем собирала свои вещи, а краем уха слушала их разговор. Конечно, понять, что они говорят, было сложно, но то, что тренер выписал ему нагоняй, было очевидно. К выводу и общему согласию они пришли минут через пять, когда тренер всё же настоял показаться врачу, желательно сегодня, чтобы иметь представление, как его показатели в целом и нет ли чего-то серьёзного.
Под настойчивым, осуждающим взглядом я собиралась около часа, пока Леонов лежал на диване и ждал приезда врача. Мне, если честно, было его жалко, он такими глазами на меня смотрел, что периодически по спине бегали мурашки. Как только я развесила очередную порцию все же построенного белья, пришел доктор. Проводим его в зал, где на диване смиренно лежал Артём. Сама же осталась стоять в проходе-арке, что бы этот спортсмен не съел меня при первой возможности.
Доктор осматривал Тёму минут сорок, задавал какие-то вопросы, проверял реакцию значков на свет, смотрел голову, а за ней и всё остальное и только задумчиво что-то записывал в блокнот. Если честно, я всё больше и больше начинаю за него переживать, что ж его так долго мучают.
— Ну что там, Игорь Михайлович? — не выдержала я и спросила у статного, седоватаго мужчины лет пятидесяти пяти.
— Да не переживайте вы так, девушка. Всё с вашим молодым человеком будет хорошо, если он себя побережет хотя бы недельку, а лучше две. В хоккей ему в это время желательно не играть, потому что, во-первых, у Артёма сотрясение мозга, а это всё-таки серьёзно, во-вторых, любая физическая нагрузка сделает только хуже, любое падение на льду может привести к необходимым последствиям, вплоть до внутричерепного кровоизлияния! — врач рассказывал это всё мне с таким спокойным выражением лица, а мне от услышанного хотелось себе валидола накапать. Леонов сидел мрачнее тучи, переминая пальцы на руках.
— Спасибо доктор, ну, а ходить-то мне можно? — пытаясь включить противную язву, бросил Тёма.
— Я вам сейчас напишу название таблеток и мази, пропьете недельку лекарства, помажете мазь ногу и всё будет хорошо. В идеале, конечно, нужно было сразу в больницу обратиться и прокапаться, но, так как прошло уже больше суток и гематомы уже сформировалась, будем пить таблетки, чтобы улучшить кровообращение и чтобы она рассосалась самостоятельно. И да, Артём, ходить вам можно, только осторожно! Я сам перезвоню вашему тренеру и объясню всю ситуацию, а вы выздоравливайте, молодой человек и через две недели приходите закрывать больничный.