Короткая битва закончилась, неуступчивые диктаторы без лишних слов и дискуссий взяты под стражу и выведены из громадного зала, на полу которого все еще корчились в нестерпимых муках их незадачливые телохранители.
– Теперь действуй сам, все в твоих руках, – устало сказал Бес главе повстанцев, – только не забывай о своих обещаниях!
«Вряд ли у него что–то получится, но это все же лучше, чем сплошной беспредел нынешнего руководства. Государство – утопия никогда еще не выживало. Стоп!!! Откуда у меня такие уверенные умозаключения? Черт! Опять память шалит», – успел он подумать и потерял сознание.
***
Он вздрогнул и, не открывая глаз, прислушался к своим чувствам. Каменный пол, на котором он лежал, холодил, неприятно ныла смертельная рана.
– Ты ранен, – заботливые и нежные руки приподняли его голову и положили на колени.
– Ничего, выживет, – раздался рядом уверенный голос, – заживет как на собаке. Я его знаю.
– Ты жестокий и бесчувственный, – это уже был голос Талии.
– Друзья, это вы? – Бес окончательно пришел в себя и открыл глаза. Боли не было.
Он полулежал на полу, голова покоилась на коленях Талии, сидевшей рядом. Она смотрела на него с глубокой нежностью и ласково гладила по голове. Рядом стоял и широко улыбался Сол.
«Как же мне хорошо в кругу друзей», – подумал он. Улыбнулся и снова впал в забытье.
***
– Как он?
– Все также. У нас есть надежда?
– Надежда всегда есть, милая. Я верю, что память к нему вернется.
– И зачем он только полез в эти драки?!
– Это все его неусыпная совесть, ты же знаешь! Первопричину наших грядущих бед мы с ним не устранили, вот он и ввязался. Память памятью, но внутренний стержень высокоморальной и сильной личности так просто не уничтожить.
– Но это же нереально: перестроить сознание целых народов и рас… К тому же я не люблю крови, а он…
– Насколько нам известно, он ничего предосудительного не делает. А кровь? Добро всегда должно быть с оружием. Не плачь, родная. Ты мне сейчас сердце надрываешь! Все, марш в тренажерный зал! Возьми еще несколько виртуальных уроков по рукопашной борьбе.
***
Он быстро поправился, и они вновь были в пути. В его странствиях по галактике не было цели. Нет, цель всё–таки была – справедливость. И были другие миры, и другие драки, перестрелки и взрывы. Сол, наконец, применил свои летальные ракеты. Талия ни разу не пострадала.
«Как она это делает? – думал он с беспокойством. – Ведь лезет в самую гущу драки и все ей нипочем! Не берут ее ни клинки, ни пули. Обязательно поинтересуюсь».
А потом Беса снова ранили… Затем он умер.
Бес умер, но родился Иван.
«Просто не запятнай свою честь», – всплыл в его больном мозге код разблокировки сознания. И он увидел, как наяву, улыбающегося Дорофейку, лукаво подмигнувшего ему.
– Он пришел в себя! – над ним склонились лица из другой жизни, которую он не помнил. Нет – помнил!
– Отец!
– Да, сын, это я.
И еще был Сол. Нет – Эмп. Его беспокойный и заботливый демон.
– Извини, дружище, я не могу сейчас пустить к тебе всех тех, кому ты спас жизнь. Ничего, пусть дожидаются своей очереди.
– Ты все вспомнил, сын? Да, была авария. Страшная. Могла погибнуть наша с тобой Земля. А ты всех нас спас, когда бросился и отключил установку.
– Спасибо тебе, друг, – перед ним стоял Бак. Просто Бак. – Спасибо тебе за маму. Если бы не ты, она бы не выжила.
– Привет, вояка. Напугал ты всех, Кормчий! Как там мой корабль, не разбил? И на том спасибо, а то бы пришлось оправдываться. Я ведь его для тебя в аренду взяла.
Лэй возникла внезапно и ниоткуда. В красивом платье и знакомом образе прилежной восьмиклассницы.
– Отняла, отняла! Не надо нам лапшу на уши вешать. Нож к горлу, и вот вам – сверхскоростной звездолет, – отец улыбнулся небесной леди. – Мы все за тебя переживали. Пять долгих лет! Правдоискатель! Ты там, на Андромеде, оставил для нас кого-нибудь в живых?
– А где Талия?
Дверь распахнулась, и в комнату ворвалась его боевая подруга – Талия. Нет – Валерия, Лерочка, доченька.
– Папка!
– Дочурка моя…