Нунули стоял на открытом месте перед небольшим металлическим ограждением, которое защищало гигантский компьютер. Даже в физическом отношении этот Нунули отличался от прежнего. Он был выше. И несколько сутулился. Может быть, он был и старше.
Открытие, что здесь новичок, который, предположительно, не отвечает непосредственно за случившееся, некоторое время сдерживало гнев Модьуна, уже немного поутихший. Внезапно показалось важным расставить все по своим местам.
— Что случилось с первым номером? — спросил Модьун.
— Он уехал поздно вечером с женщиной, — последовал ответ.
— До взрыва? — В голосе Модьуна звучало удивление.
— Конечно, — раздраженно ответил Нунули. — Взрыв организовал специальный комитет.
Наконец-то Модьун узнал то, что хотел.
— И где же он? — хмуро спросил он.
— Он отбыл приблизительно через тридцать секунд после взрыва, — ответил Нунули и сделал паузу. — Синхронность действий при этом, — продолжал он, — заключалась в том, чтобы никто из нас не знал, что собирается делать другой. В таких случаях отмечается непогрешимая логика комитета.
— Да! — только и мог воскликнуть человек. — И какова же ваша роль во всем этом?
— Я — заместитель Повелителя Нунули на Земле.
Все это поставило Модьуна в тупик.
— Что-то я никак не могу разобраться во всем этом деле, — признался Модьун. — У меня такое чувство, что должен что-то лично сделать с вами.
Если Нунули и понял тайный смысл сказанного, то не подал виду. Он лишь поинтересовался:
— Что, например?
— Мне, наверное, следует подвергнуть вас какому-нибудь наказанию.
— Какому именно? — спросил раздраженно Нунули.
— Есть одна старая поговорка, — сказал Модьун, — «око за око».
— Но мне кажется, что это входит в прямое противоречие с вашей философией. И, кроме того, — нетерпеливо продолжало инопланетное существо, — что это даст вам?
— Правду, — ответил в замешательстве Модьун.
Ощущение, что он должен что-то сделать, быстро уступило место очевидной логике ситуации.
Нунули продолжал:
— Дело в том, что они даже не пытались защищаться. Почему вы считаете, что обязаны предпринять какие-либо действия?
— Ну… — колебался Модьун.
Он с печалью думал о собственной роли в отказе людей действовать. Было трудно судить о подобного рода сложных психических аспектах, особенно если на нем лежит вся вина за их роковые колебания в тот критический момент. Избавится ли он когда-нибудь от этого чувства?
Среди прочих вещей это в некоторой степени переносило часть ответственности с Нунули на него. И хотя это было, разумеется, нелепо, но правда заключалась в том — поскольку катастрофа уже случилась — что в будущем не должно оставаться место упрекам.
Модьун вдруг понял, что размышляет над другими аспектами дела.
— Что заставило комитет пойти на подобное? — спросил он.
— Первый номер сказал вам. Вы угрожали, что станете мешать нам.
— Но ведь это были мои слова. А не их. Разве есть логика в том, чтобы нападать на тех, кто даже и не думал выходить за барьер?
— Откуда нам было знать, что они думают? Вы-то вышли, — продолжал Нунули. — Прежде всего комитет знал, что остатки человеческой расы могут причинить массу неприятностей. Поэтому они и выбрали лучшее решение.
— Полагаю, в ваших словах есть смысл — с их точки зрения, — неохотно признал Модьун. — Но вы, как и их намерение, беспокоите меня. Возникает вопрос: должно ли существо, подобное вам, связанное с комитетом, способным на подобные действия, иметь свободу выбирать и совершать разрушительные поступки, на которые вы, очевидно, способны? Ведь вы допустили это в данном случае.
— Какие еще примеры вы можете привести? — спросило инопланетное существо.
Модьун мог думать только об одном сравнении.
— Ваши олухи, эти гиены-люди, изводили меня. Что наводит на мысль, что прежний повелитель Нунули замышлял что-то против меня.
— Гм-м! — Нунули, похоже, обдумывал эту мысль. Блестящее серое лицо немного вытянулось.
— Я скажу вам вот что. Все издевательства должны прекратиться. Остаток вашего приговора отменяется. Вы можете делать все, что хотите, отправляться куда угодно на Земле.
— Почему-то это решение меня не удовлетворяет, — заметил человек. — Но я полагаю, что оно — лучшее при подобных обстоятельствах.
— Очень хорошо. Вы можете путешествовать… в качестве обезьяна.
— Значит, есть ограничение, — заметил Модьун.