— Спать! — приказал Бландар и щелкнул пальцами.
Марриотт зажмурил глаза и стал ждать. Наконец обескураженный, он открыл глаза.
— Кажется, гипноз не удался, — начал было он, но остановился, пораженный. Перед ним не было Бландара. Только записка лежала на столе. Он поднял ее и прочитал:
«Дорогой Марриотт!
Твоя серьезная озабоченность Джудит в той галлюцинации о „будущем“ и заставила меня подумать, что здесь что-то не так. Это соотносилось с твоим признанием (также сделанным в той иллюзии), что ты когда-то считал, что она недостойна быть женой Марриотта. По какой-то причине ты очень хотел склонить ее к этому мнению, слишком уж полагаясь на то, что эта твоя мысль так никогда и не выплывет наружу. Но то неподдельное восхищение, которое ты испытывал к ней, заставило меня подозревать правду. Любопытным был и выбранный тобою способ посмотреть в глаза фактам и вспомнить о том шраме — отправив ее в будущее на двадцать лет — и даже тогда ты не мог заставить себя признаться в том, что этот шрам существует.
Я никак не собираюсь объяснять твое видение атомного мира. Он кажется мне вполне реальным, и я полагаю, что если ты захочешь, то припомнишь многие подробности.
Но перейдем к концу. К тебе сегодня вечером, когда ты откроешь ворота, вернется память. В ту секунду, когда ты увидишь то, что я хочу, чтобы ты увидел, отправляйся… и вот тут-то я остановлюсь. Благоразумие подсказывает мне, что тебе нужно пойти в офис шерифа (кажется, это друг твоего отца). К сожалению, здесь есть еще один фактор — другой мужчина. Его никогда не видели. Но когда я подверг тебя сеансу гипноза, внезапно он обратился ко мне из твоего подсознания. Голос твой изменился, стал мелодичным, и этот незнакомец сказал:
— Бландар, пусть все идет своим чередом. Обещаю: в момент озарения я открою, кто я такой, Полу Марриотту… и освобожу нас обоих…
Что можно было сказать на подобное, услышав это из уст загипнотизированного человека? Я пытался подобрать подходящее объяснение, но так и не смог.
Итак, мистер Марриотт, я сделал все, что мог. Ради собственной защиты я приказал вам уничтожить эту записку через десять минут после прочтения.
Желаю удачи!
Б.».
Марриотт остановился перед воротами. Смеркалось, и деревья бросали длинные и черные тени на мокрую дорогу. Очертания дома казались какими-то непривычными в этом сумеречном свете. Днем дом казался прекрасным, и, Марриотт признался себе, вскоре он снова будет казаться ему таким же красивым, но сперва следует пройти через чистилище. У него должны были быть деньги. Он должен купить эту землю, где вскоре, в недалеком будущем, будет построена атомная станция. И он должен попытаться вспомнить, какие предприятия процветали в его видении будущего.
Ему также казалось, что хороший адвокат поможет ему приобрести за нормальную цену эту землю, которую он продал, полагая, что лишь сдает ее в аренду. У больного человека, конечно, есть гарантируемые законом права.
Видения заводов вихрем проносились в его уме, несмотря на то, что сообщил ему Бландар. «Что же такого может случиться, когда я открою ворота?» — Марриотт пытался, основываясь на здравом смысле, продолжить эту мысль.
Но когда он коснулся пальцами ворот, то замер в нерешительности. Сумерки совсем сгустились. Марриотт мысленно ободрил себя… и стал открывать ворота, и те со скрипом поддались. Марриотт шагнул вперед. «Что бы это ни было, пусть это будет только в моем уме», — сказал он самому себе.
Он прошел дюжину футов в сторону лестницы на крыльцо, но потом остановился, разочарованный. «Неужели это постгипнотическое внушение, которому он подверг меня?»
Марриотт полуобернулся; одна нога слегка приподнялась над землей. И вот в этом положении он замер. Обнаженное тело какой-то женщины лежало в кустах рядом с воротами. Тело Джудит.
В этом призрачном свете ее фигура приобрела странные очертания, но каждая часть тела была четко видна. Лицо ее как бы светилось внутренним светом. И ясно можно было рассмотреть, как что-то металлическое блестело, вонзенное в ее грудь.
Мужчина, который лежал рядом с ней, поднялся с земли одним резким движением, намного легче, чем это можно было предположить, глядя на его массивное тело. Намного легче, или же намного сильнее. Он прыгнул в сторону Марриотта, словно кошка, несясь на того.
Он приземлился на кончики пальцев. Марриотт в это мгновение увидел сверкающие синим блеском глаза и лицо, узкое и продолговатое, как и тело. Этот человек был необычайно подвижен.