Зачем Солл этому миру? Он давно уже хотел умереть, об этом знали все, кто говорил с ним хотя бы два раза и не из чистой вежливости. Поэтому он хватался за любое задание, бежал в пустыню ловить змей или защищать крестьян от льва, поэтому позволял ранить себя — все надеялся, что очередная рана станет последней. Что ж, если он так страдает, самое время ему помочь!
Солл не говорил с ним, не смотрел на него, и Балериано решил, что это добрый знак — значит, брат все еще в оцепенении. Он подобрался поближе, хотел ударить, но не успел. Солл с ловкостью, достойной воина, а не мага, перехватил его руку. Он надавил на запястье, и Балериано крикнул от боли, отпуская нож.
Ему хотелось отступить, как он делал всегда, но он слишком хорошо помнил, кто стоит у него за спиной. Его одолело отчаяние зверя, который уже загнан в угол, но все еще хочет жить. Он набросился на Солла с кулаками, они оба навалились на дверь, которая оказалась не заперта, и оба выпали в коридор.
Здесь снова появилась возможность бежать, однако Балериано уже не хотел простого бегства. Обида, которую он так усердно разжигал в себе, пылала в полную силу. Он хотел не просто спастись, он хотел убить Солла за все неприятности, которые доставил ему этот паршивец.
Солл почти не сопротивлялся, и это несколько удивляло, но такое удивление не могло справиться со злостью Балериано. Младший брат отражал лишь те удары, которые могли оборвать его жизнь или лишить сознания, но он все равно позволял старшему избивать себя и не бил в ответ.
Очень скоро лицо Солла было залито кровью, один глаз закрылся опухшим веком, дыхание стало тяжелым и хриплым. Балериано тоже запыхался, но лишь потому, что не привык так много двигаться. У него болели разве что костяшки пальцев, которые он сбил о кости и мышцы младшего брата.
Они катались по полу, постепенно приближаясь к лестнице и внутреннему дворику. Солл ничего не говорил, а Балериано многое хотел сказать, но мешало сбившееся дыхание.
— Будь ты проклят, — с трудом произнес он. — Счастливчик! Ненавижу! Ты даже сейчас думаешь, что ты лучше меня!
— Нет, — тихо ответил Солл, и старший маг увидел, что его рот заполнен кровью изнутри.
— Тогда что ты думаешь?
— Я думаю, что мы оба достойны смерти.
В своей отчаянно неравной битве они добрались до перилл, и Балериано наконец понял, почему на них не нападают магические уродцы. Все они были собраны во внутреннем дворике — несколько десятков сильных, злобных тварей, все еще продолжающих перевоплощаться. Они не могли выбраться оттуда, хотя открытых путей хватало, и без магии тут не обошлось.
Услышав движение наверху, они развернули в ту сторону лишенные глаз морды, ожидая добычи. Балериано понял, что выход через главные ворота закрыт, нужно будет использовать башню, как он и собирался — если чудовище сдержит свое слово. А для этого оставалось лишь добить Солла!
Но, оказавшись возле перилл, Солл будто проснулся. Тело, до этого безропотно принимавшее удары, напряглось и рванулось вверх, поднимая их обоих. Был лишь один миг, когда они застыли, замерли над периллами, и в этот миг в голове у Балериано прозвучали последние слова Солла: «оба достойны смерти». Старший маг изогнулся в отчаянной попытке вырваться, но он, недавно наслаждавшийся триумфом, лишь сейчас понял, насколько брат его сильнее.
А потом они перелетели через перилла и упали вниз, в заполненный хищниками дворик. В полете они разделились, и Балериано не видел, что стало с Соллом. Ему было плевать. Он упал на землю, в окружение изуродованных существ, которые совсем недавно были людьми. Он попытался призвать магию, однако от ужаса не смог вспомнить ни одного заклинания. Он даже готов был ползти, как насекомое, но, куда бы он ни глянул, к нему тянулись десятки грязных окровавленных рук.
Просчитанная, сытая и счастливая жизнь Балериано Аншаха подошла к своей черте. Последним, что увидел маг, стало измененное перевоплощением, едва узнаваемое лицо Шианары — хищника, которого он сотворил.
— Я бы хотела его спасти… Солла.
Анэко потребовалось немало сил, чтобы заставить себя подойти к Антаре и сказать это. Не то чтобы она боялась… Хотя нет, к чему притворство, боялась. Змеиную принцессу, как ее называла Анэко, невозможно было не бояться, она была силой природы, грозной и непознанной.
После своей просьбы Анэко напряглась, готовясь к тому, что Антара посмеется над ней или станет угрожать, а то и вовсе ударит. Речь ведь шла о ее врагах, Антара была создана ради мести им!
Однако змеиная принцесса посмотрела на Анэко вполне спокойно и кивнула:
— Да, я догадывалась, что ты об этом попросишь.
— Догадывалась? — смутилась Анэко. — Правда?
— Это несложно, вы с ним очень похожи. Вы — воины одной породы: открытые, честные и уважающие то, что считаете справедливостью. Это не сложно заметить.
— Он маг…
— А ты — зверолюд, но оба вы воины.
Драка двух магов продолжалась, и Анэко прекрасно видела, что Солл дерется не в полную силу. Он не хотел спасаться, он хотел умереть. Однако Анэко не могла допустить, чтобы победил этот толстяк, который и так слишком много у него отнял!
Она пока даже не бралась сказать, можно ли вообще спасти того, кто не хочет жить, но хотела попытаться, а начать ей следовало с позволения Антары. Анэко прекрасно знала, что не справится с ней в бою — даже если не учитывать, что за Антару сначала будут драться Каридан и Итерниал.
Антара задумалась о чем-то, потом улыбнулась странной, непонятной Анэко улыбкой.
— Хорошо, — сказала она. — Ты была добра к Айви, ты спасла ее. Делай, что считаешь нужным.
Только это Анэко и хотела услышать. Братья Аншах уже скрылись в коридоре, пока она ожидала решения Антары, и теперь травница спешила найти их.
Она успела в последний момент: Солл поднял их обоих и вместе с братом бросился вниз, к ожидающей стае хищников. Анэко рванулась вперед, она никогда в жизни не двигалась так быстро — хотя и привыкла быть быстрее ветра. Человек на ее месте не успел бы, да и зверолюд тоже не должен был, но у нее каким-то чудом получилась.
Она перехватила запястье Солла, когда он уже падал. Балериано с криком сорвался вниз, в пасти ожидающей толпы, а его младший брат замер в воздухе, и даже в прыжке хищники могли лишь слегка коснуться его сапог.
Анэко резким рывком вытянула его оттуда, обратно на лестницу. Солл уже был уверен, что умрет, и теперь, когда смерть прошла стороной, он никак не мог понять, что случилось. Он бросил ошалелый взгляд на Анэко, потом резко обернулся к внутреннему дворику.
— Бало… — прошептал он.
Но Балериано Аншаха уже не было. Хищники, лишенные одной добычи, отыгрались на второй: там, куда упал маг, теперь проглядывали лишь окровавленные кости. Солл попытался снова прыгнуть туда, и Анэко удалось удержать его, лишь прижав к каменному полу весом собственного тела.
— Нет! — крикнул он. — Пусти меня! Все должно закончиться не так!
Ну конечно, он мог решиться на убийство брата только в одном случае: считая, что умрет вместе с ним. Анэко и сама не могла толком понять, ради чего спасает его, она лишь чувствовала, что это правильно. Вот только она не знала, как быть дальше, ей удавалось удерживать его сейчас, пока он слаб. Но сколько это будет продолжаться? Если человек хочет убить себя, он найдет способ.
Из зала вышли Антара и Каридан, направлявшиеся к ним. Заметив змеиную принцессу. Солл взмолился:
— Убей меня, мудрейшая! Ты знаешь, что я не достоин жить!
— Я знаю, что ты не хочешь жить, — уточнила Антара. — Ты хочешь умереть. Но в чем радость мести, если ты выполняешь желание своего врага?
— Прошу тебя… разве я мало вынес?
— Нет единой меры страдания. Но, если честно, твое страдание для меня уже не важно. Я увидела тебя, Солл Аншах. Ты наказал себя более жестоко, чем я хотела наказать тебя. Может, и следовало бы отпустить тебя — но я поклялась не отпускать тех, кто повинен в смерти Тересии, исключения не будет и ради тебя.