— Задайте вопрос, мастер Аншах. Тот, который привел вас сюда.
— Я хочу знать, правильно ли мы поступили. Действительно ли одна жизнь ничего не значит по сравнению с благополучием целой провинции? Имели ли мы право на такое?
— Нет.
Солл замер, не зная, верить ли своим ушам. В глубине души он ожидал, что Халейдан начнет успокаивать его, как и все остальные, доказывать, что победа над дикарями стоила одного жертвоприношения, а Тересия Сантойя и вовсе была сомнительной личностью, не заслуживавшей жалости.
Но вместо всего этого Халейдан с привычной уверенностью произнес то, чего Солл больше всего боялся.
— Как?… — только и смог произнести он.
— Я много лет живу на свете и понял одно: человек имеет право распоряжаться только своей жизнью. Судьба не зря дала нам лишь ее! Каждый из нас может решить, как жить, сколько и когда умереть. Но мы не имеем права измерять ценность других жизней, определять, что на что можно выменять. Ритуал Последней бури был бы честным и справедливым лишь в одном случае: если бы Тересия Сантойя сама вызвалась пройти через страдания во благо королевства. Но она не хотела этого, и мы ее убили. Чем мы лучше тех преступников, которых каждый день казнят в пригороде?
— Я не понимаю… Вы же согласились… Вы были там!
— Был, — кивнул Халейдан. — Но я не считаю свой поступок правильным. Я просто сделал то, что было необходимо. Северные провинции должны были получить защиту.
Солл окончательно запутался. Халейдан осуждает ритуал? Или нет? Он не мог угадать, ему оставалось только беспомощно ждать ответов.
— Я знал, что могу примириться с тем, что делаю, лишь одним путем: я приму ту же судьбу, которую заслуживают все убийцы.
Он провел рукой по воздуху, и где-то внизу, у самых ворот, начали образовываться острые пики. Они не могли навредить им — здесь, но тот, кто упал бы вниз, напоролся бы на них. Это означало неизбежную смерть даже для того счастливчика, который смог бы каким-то чудом пережить падение.
Теперь умиротворенный и решительный взгляд Халейдана, его желание прийти сюда и этот торжественный наряд приобретали совсем иной смысл.
— Есть люди, которые не сожалеют о том, что случилось, потому что не видят для этого причин, Солл, — сказал Халейдан. Он впервые назвал молодого мага по имени, без традиционного обращения. — Это твой брат. Есть те, кто считает, что высший долг искупает любые преступления. Это Мирамар Антер. Есть маги, которые будут выжигать свою память зельями и колдовскими парами, чтобы она не мешала им спать по ночам. Словом, у каждого свой путь. Мой — принять ту кару, которой заслуживает преступник.
— Но…
— Я знал, что так будет, еще до жертвоприношения. Когда погибала Тересия Сантойя, я выполнял свою роль лишь потому, что уже знал: я уйду вслед за ней. Все мы преступники, Солл. Убийцы, заслуживающие казни. Я заплачу цену сразу. Ты… Ты другой, в тебе слишком много жизни, так много, что ты не отважишься призвать смерть. Но рано или поздно ты начнешь искать ее. Судьба не знает жалости, она заберет всех нас, ты увидишь это, я — нет. Прощай, Солл. Рад, что нам довелось познакомиться.
Не дожидаясь его ответа, Халейдан сделал свой последний шаг вперед — с балкона вниз, к ледяным пикам…
— Как видишь, не все просто приняли смерть Тересии и посчитали ее справедливой, — закончил свой рассказ Солл. Перед глазами у него все еще стояли кровавые потеки, расползающиеся по льду от мертвого тела. — Халейдан не совершил самоубийство, он хотел жить. Но он казнил сам себя за преступление, которое совершил. А насчет меня он был прав — я не смог поступить правильно, теперь вот мучаюсь за это.
Он сидел на полу у каменной стены, привалившись к ней спиной. Солл оставался в единственной комнате заброшенного дома, который выбрали для своего собрания чудовища. Они только что очистили деревню от последних хищников, которых создал его брат, и теперь решали, куда двигаться дальше.
Солл так до сих пор и не решил, что он должен чувствовать сейчас. Внутри было холодно и пусто — ни тоски по брату, ни благодарности странной женщине-зверю, которая его спасла. Ему казалось, что он потерял свое прошлое, потерялся на перекрестке, и выхода просто нет.
Но даже так, он должен был рассказать Антаре правду. Не ради себя или пощады с ее стороны, а ради Халейдана. Теперь Солл особенно остро понимал: Халейдан Белого Льда был единственным, кто поступил правильно.
— Вот, значит, как, — усмехнулась Антара. — Пусть его душа обретет покой в мире мертвых, потому что я прощаю его.
— Значит, троих в списке уже нет, — заметил белесый маг, которого остальные звали Итерниалом. — Осталось шестеро. Кто там у нас следующий?
— Это мы решим потом, — ответила Антара. — Для начала нам нужно вернуться в пустыню.
— Что? — поразилась Анэко, женщина-зверь, вступившаяся за Солла. — Это еще зачем?
— Я должна увидеть Байру, и только после этого я скажу вам, кто будет нашей следующей жертвой. Она должна была кое-что узнать для меня и, надеюсь, справилась.
Глава 3. Инрис
Айви не нравилось то, что Соллу Аншаху предстояло отправиться с ними. Она понятия не имела, что на уме у этого мага, его взгляд казался пустым и равнодушным ко всему. О чем Антара вообще думала, связывая его с Анэко?! Хотя Анэко, вроде бы, не возражала; это было совсем на нее не похоже, и Айви окончательно запуталась. Она решила вообще не вмешиваться, предоставив этим двоим разбираться самим, без нее и Антары.
Пока же Солл держался в стороне от остальной группы, склонившейся над картами этих земель.
— Из-за Байры придется вернуться в пустыню, но это как раз не проблема, — указал Каридан. — Проблема, скорее, в том, что мы будем делать дальше. Снова направимся в форт?
— Не нужно, — покачала головой Эсме. — Капитан Ван Кирк — хороший человек, но он верен королю. Думаю, к моменту нашего возвращения он получит официальный приказ уничтожить беглецов с Ариоры, ему придется напасть на нас.
— Ну и что? — фыркнул Итерниал. — Ему же хуже!
— Я знаю — и не хочу, чтобы ему было хуже.
— Нам не придется возвращаться в форт Мигос, — вмешалась Айви. — Антара не хочет этого.
Ей до сих пор непривычно было говорить о том, чего хочет Антара — как будто ее собственного мнения вообще не существует! Хотя сейчас это было не так тяжело, как обычно, потому что Айви было все равно, куда идти, лишь бы Каридан оставался рядом с ней.
Она больше не слышала голос Антары в своей голове, она просто разделяла ее память и мысли. Она точно знала, чего хочет Антара, а та смотрела на мир глазами Айви.
— А какой выбор у нас тогда остается? — удивился Итерниал. — Снова вернуться в Синх-Атэ? Та еще помойка, да еще и предсказуемо вести себя будем, так нас легче отследить.
— Я бы тоже не хотела возвращаться в Синх-Атэ, — тихо добавила Марана.
Айви подошла ближе к карте и постучала пальцем по точке, расположенной с другой стороны пустыни.
— Нам и не нужно в Синх-Атэ, нам нужно сюда.
— А что это? — удивилась Эсме. — Город?
— Не совсем, — ответил вместо Айви Итерниал. — Я слышал об этом месте, хотя сам там никогда не был. Это Йергариан, покинутый город богов.
Айви почувствовала приятное тепло в груди, словно Антара пыталась сказать ей: да, именно туда им и нужно идти.
— Звучит жутко, — поежилась Анэко. — Если это покинутый город, нужно ли нам туда соваться?
— Все не так страшно, как ты уже успела вообразить, — фыркнул Итерниал. — Потрудись посмотреть на карту, и ты увидишь, что Йергариан находится в неприятном соседстве: тут и пустыня, насылающая жар, и безжизненные горы, взявшие его в кольцо, а до ближайших плодородных полей не меньше дня пути. В таком городе не приживутся крестьяне, да и ремесленникам там пришлось бы тяжело, у них не было бы сырья для работы. Йергариан появился и расцвел по одной причине: там были собраны храмы сразу нескольких божеств. Таково было решение короля, правившего в те времена. Если мне не изменяет память, это было вскоре после выжигания земли возле Синх-Атэ. Король пытался вернуть людей в эти земли, и какое-то время у него это получалось, потому что он сам ездил в Йергариан, воспевать славу богам. Но город начал угасать еще в годы правления отца нынешнего короля. Во-первых, крестьяне нынче верят не в великих единых богов, а в мелких, помогающих им получить побольше пшена и делающих коз тучнее. Во-вторых, новые короли перестали ездить в Йергариан. А если правители не подают пример, подданные очень быстро теряют интерес к повторению. Какая-то жизнь теплится в Йергариане до сих пор, все храмы открыты, в некоторых даже постоянно живут служители. Но, конечно, это не та слава, что была раньше.