Кроме, пожалуй, Солла. Он был слишком близко, чтобы не заметить, но у мага хватало такта ничего не говорить.
В разгар дня они остановились на отдых в тени скалы, созданной для них Итерниалом. Он же добыл воду, а Каридан поймал в пустыне странное существо, похожее то ли на очень большого грызуна, то ли на совсем уж огромное насекомое. Человеческая половина Анэко смотрела на толстую тушку с подозрением, а кошачья была вполне довольна предстоящим обедом.
Когда они все расположились у костра, Айви обратилась к Соллу:
— Расскажи нам о королевских магах, участвовавших в ритуале, пожалуйста.
Да уж, это точно была Айви, а не Антара: Антара бы уже взяла его за горло и приказала говорить.
— Зачем? — удивился маг. — Я думал, вам все известно о тех, кого вы приговорили к смерти.
— Нам известны их имена, мне — лица, это память, доставшаяся мне от Тересии. Но она не знала, какими они были на самом деле, и я не знаю.
— О своих жертвах лучше знать не слишком много, — заметил Солл. — Только то, что необходимо.
— Да, но я хочу.
— А я не хочу говорить об этом.
Айви бросила умоляющий взгляд на Анэко, и так поняла намек. Травнице жутко не хотелось делать это, но она знала, что Солла все равно заставят говорить. И будет лучше, если это сделает она — меньше вреда для него.
Она повернулась к Соллу и опустила руку поверх его руки, привлекая его внимание. Когда он повернулся к ней, Анэко тихо сказала:
— Мне очень жаль, что приходится прибегать к таким методам, но я прошу тебя все рассказать.
— Не просишь, а приказываешь, — усмехнулся маг.
— Не усложняй, а? Просто сделай это.
Как она и ожидала, чувство стыда обожгло ее горячей волной. Маг был ей симпатичен, несмотря ни на что, ей не хотелось напоминать ему, что он сейчас равен рабу. Но дело было не только в этом, Анэко слишком хорошо помнила, каково это — быть под чужим контролем, лишиться свободы, которой она так дорожила.
Должно быть, Антара понимала все это, вот и возложила эту ношу на ее плечи. Каридан или Итерниал справились бы с этим лучше, но нет, у змеиной принцессы было свое представление о шутках!
Солл на пару мгновений закрыл глаза, словно пытаясь бороться с чарами, однако потом лишь тяжело вздохнул и вымученно улыбнулся.
— Как скажешь, госпожа.
— Не называй меня так, — возмутилась Анэко.
— Как есть, так и называют. Так вот, маги, приговоренные к смерти, вроде меня… Больше всего вас интересует Мирамар Антер, не так ли? Он был главой королевской магической стражи во времена Тересии Сантойи, он и сейчас там всем заправляет. Он провел ритуал Последней бури.
— Хочешь сказать, что во всем виноват он, а ты так, рядом постоял? — полюбопытствовал Итерниал.
Он парил в воздухе над ними. Теперь, когда отпала необходимость скрывать свою энергию, он не сдерживался и застыл в пространстве так, будто прохлаждался на мягкой траве какого-нибудь луга, а все проблемы этого бренного мира его просто не касались.
— Виноваты все, — твердо ответил Солл. — Мы не были его слугами или рабами, мы могли отказаться участвовать в ритуале. Конечно, нас бы за это наказали, но не слишком строго, нашим жизням тогда ничего не угрожало. Поэтому вина лежит на всех, и на мне тоже.
— Но почему? — еле слышно произнесла Айви. — Почему вы согласились на такое жестокое убийство?
— Тут я не могу ответить за всех, только за себя. Я согласился, потому что считал это правильным и необходимым. Мирамар умеет убеждать… После разговора с ним я верил, что если не помогу с ритуалом, погибнут сотни людей. Не только воинов, женщин и детей тоже, и тогда я согласился. Но это не значит, что я не пожалел о своем согласии, да и не я один, я рассказывал вам, что произошло с Халейданом Белого Льда.
— Мертвые нас не интересуют, — вмешался Итерниал. — Тебя просили рассказать о живых.
В такие моменты Анэко хотелось его ударить. Не слишком сильно, но ощутимо, и сдерживалась она лишь потому, что знала: это бесполезно. Он просто растворится под ее когтями, а потом ответит так, что она может уже не подняться.
— Вернемся к Мирамару Антеру, — предложил Каридан.
— Как вам будет угодно. Мирамар — идеальный слуга короны.
— То есть, он беззаветно предан королю?
— Нет, — покачал головой Солл. — Слушайте внимательно, что я говорю: слуга короны. Это значит, что он служит нашей стране, верит в нее, считает ее защиту смыслом своей жизни. Думаю, он не разделяет страну на земли и людей. Для него это скорее некая единая сущность, сокровище, ради спасения которого можно пожертвовать мелочами вроде чьей-нибудь жизни или даже десятка жизней. Король для Мирамара — всего лишь посредник, символ воли народа. Но если он заподозрит, что король действует не в интересах страны, он без жалости убьет его и поможет новому правителю взойти на трон.
— А не слишком ли много он на себя берет? — нахмурилась Анэко.
— Может, и слишком, но никто никогда не осмеливался сказать ему об этом. У Мирамара нет собственных замков по всей стране, как у других королевских магов, он презирает золото. Большую часть времени он проводит в странствиях, но всегда следит за порядком. Он там, где война, где опасность. Сейчас, думаю, он в столичном дворце.
— То есть, в его жизни нет никого и ничего, кроме служения? — уточнила Марана.
— Да, и это делает его самым опасным вашим противником.
В этом Анэко была согласна с ним. Из людей, которым нечего терять, у которых в жизни только одна цель, получаются самые отчаянные воины.
— Он боевой маг? — спросил Итерниал.
— Нет, такой подготовки он не проходил. Но он постоянно учится, ищет, я слышал, что он собирает даже запретные чары.
— Готов в это поверить, если учитывать, что ритуал Последней бури — запретное заклинание.
— Именно, — подтвердил Солл. — Я не видел его уже много лет, и я понятия не имею, какой магией он владеет.
— Значит, среди связанной с ритуалом шайки был только один боевой маг — ты?
— Мы не шайка. Мы никогда раньше не работали вместе до того случая, да и потом старались не встречаться.
— Это не отменяет мой вопрос, — заметил Итерниал, перевернувшись в воздухе так, как иные переворачиваются в воде.
— Нет, был еще один. Я был самым младшим магом на том ритуале, поэтому вы должны понимать, что все остальные гораздо опытней меня. Это касается и второго боевого мага — Тайриса-Ли Микко.
— Судя по твоему тону, вы были не слишком близкими друзьями.
— Мы ни с кем друзьями не были, а с ним — особенно. Боевые маги всегда занимали особое место. Стать таким магом очень трудно, но если ты выдержишь и не сломаешься, привилегий у тебя будет гораздо больше, чем у всех остальных, — пояснил Солл. — А дальше ты сам выбираешь, как ими пользоваться. Мне все эти почести были не нужны, но Тайрис-Ли… он брал все, что можно. Он считал себя высшим магом, и если кого и уважал, то только Мирамара. Меня же он считал слишком мягким и бесхребетным, остальных — то праздными выскочками, то вечно печальными слабаками.
— То есть, это тот же безмозглый вояка, но наделенный огромной магической силой? — поморщилась Айви.
— Вроде того. Тайрис-Ли ничего не боится и ни о чем не сожалеет. Он, как и Мирамар, согласился на ритуал безо всяких сомнений, но совершенно по другой причине. Если Мирамар думал о благе короны, то Тайрис-Ли просто не сомневался, что ему можно это сделать. Потому что ему все можно. Корона для него — не символ верности и вечного служения, а оправдание тому, что он делает. Если корона это ему позволила, значит, можно.
Вряд ли Солл желал Тайрису-Ли смерти или открыто враждовал с ним. Но по его голосу можно было угадать, что за услуги боевого мага корона прощала Тайрису-Ли очень многое, даже то, за что другие положили бы голову на плаху.