Анэко ведь сама велела Соллу рассказать все — и он был честен.
— Есть еще Сайра Огеас, тот маг, что помог моему брату создать падальщиков, — продолжил Солл. — Скажу честно, Балериано был намного умнее этого типа. Сайре достались огромные способности и крошечные мозги. Уж не знаю, почему судьба так решила, но — как есть. Он боится всего, даже когда нечего бояться. Не берусь и представить, в каком ужасе он сейчас, когда появилась реальная угроза. Сайра служит короне, потому что не умеет принимать самостоятельные решения. Это очень удобно: он просто верит в то, что ему говорят другие, наделенные властью.
— Даже если они не правы?
— Он не задумывается о том, правы они или нет, он просто делает.
— Ты назвал троих, — указал Каридан. — Есть еще трое.
— Еще есть Осоко Адумис, например. Это один из самых старших магов на службе короля. Другие в его возрасте переезжают в королевский дворец, чтобы стать советниками, а он продолжает странствия. Я не видел его со времен ритуала, но в те дни он был сильнее иных молодых. Я не знаю, чем он живет, что для него важно. Разговаривая с ним, нельзя понять, что он думает и чувствует на самом деле. По-моему, даже Мирамар не до конца в нем разобрался, поэтому считает подозрительным и не доверяет. Я только могу сказать, что у Осоко нет собственного дома — не то что замка, даже какой-нибудь захудалой хижины, и семьи у него никогда не было. Он все время проводит в странствиях. Я не знаю, почему он согласился участвовать в убийстве Тересии, но не думаю, что это доставило ему удовольствие.
— Это ничего не меняет, — пожала плечами Айви. — По крайней мере, для Антары, ей не важны мотивы, важно то, что случилось. Кто там еще?
— Карпер Элис.
Он произнес это имя так, будто вдруг увидел перед собой гигантского слизня — одного из тех, что обычно ползают по саду после дождя. Итерниал тоже заметил его тон:
— Похоже, господин Элис тебя чем-то задел.
— Не задел, но пытался, и не так, как вы думаете. Мы не враги, напротив, я ему понравился чуть ли не с первой встречи. Но не так, как я предпочел бы нравиться мужчинам.
— Ты хочешь сказать, что он?… — начала Анэко и запнулась, подбирая нужное слово.
— Он из тех, кому нравятся все: и мужчины, и женщины, и чем моложе, тем лучше. Сам он тоже непонятный. Я его когда увидел, все не мог понять, мужчина это или женщина. По-моему, он и сам еще не решил, демон его знает, о чем он думает. Карпер Элис не любит грязную работу, он сам никогда не участвует в битвах. Ему ближе такие заклинания, как Последняя буря: которые убивают на расстоянии, и ему не нужно на это даже смотреть. Он и жертвоприношение Тересии перенес с трудом, чуть в обморок не упал.
— Из жалости? — поразилась Марана.
— Маловероятно. Скорее, его просто напугали кровь и крики. Карпер живет в столице и предпочитает не покидать ее, он не любит тяготы пути.
— Но зачем он тогда вообще полез в этот ритуал?
— Потому что любит славу. Это было очень важное дело для королевства, а его еще и пригласил сам Мирамар Антер. Карпер Элис знал, что ему щедро заплатят и о нем будут говорить во всех бальных залах столичных дворцов. Для него это много значит. Не позволяйте тому, что я говорю, запутать вас: он очень опасный маг, у него исключительные способности. То, что он не любит убивать своими руками, не значит, что он этого не умеет.
— Мы тоже умеем, — хмыкнул Итерниал. — А иногда даже любим.
— Говори за себя, — нахмурился Каридан. — Кто там еще остался? Последний, если я не ошибаюсь?
— Да, — подтвердил Солл. — Элетер Ди Сомриссо. Но про него я вам мало что скажу, мы с ним виделись всего один раз, в день ритуала, и больше не встречались. Тогда была не та ситуация, чтобы по душам говорить, он поздоровался со мной, я — с ним, вот и все.
— Но ты ведь слышал о нем? — спросила Айви. — Королевских магов не так много, тем более такого уровня, ты не мог о нем не слышать.
— Слышал, только для вас это вряд ли будет иметь значение. Об Элетере говорят только хорошее, он маг-целитель, он не раз путешествовал в дальние провинции, где не хватало лекарств, чтобы останавливать болезни. Ему много платят, как и всем королевским магам, но он не скупает дворцы и наряды, а отдает большую часть этих денег людям, которые в них нуждаются.
— Просто добро во плоти, — ухмыльнулся Итерниал. — Но когда понадобилось пытать и убить Тересию, он записался добровольцем.
— Я не знаю его причин.
— А разве они важны?
— Не для вас, очевидно.
Пока они спорили, Анэко украдкой покосилась на Айви, пытаясь понять, о чем думает она. Речь ведь, в некотором смысле, шла о ее жизни и смерти!
Айви даже не смотрела на своих спутников, должно быть, она пыталась услышать, что говорит Антара. Если вообще говорит!
Вот они и узнали о тех, кого собираются убить. Анэко казалось, что это к худшему: лучше и правда не думать о приговоренных как о живых людях со своими чувствами и прошлым. И уж тем более не знать, что они помогают детям и вовсе не так уж плохи, как она представляла!
Больше к Соллу с расспросами не приставали. Они пообедали пустынным существом, которое оказалось не так уж плохо на вкус, его мясо отдаленно напоминало козлятину. После этого они разошлись на недолгий отдых.
Солл предпочел отстраниться от остальных, устроиться за дальней частью скалы, чтобы его не видели и не могли с ним разговаривать. После недолгих колебаний Анэко отправилась за ним.
Когда она пришла, он уже лежал на расстеленном плаще, повернувшись к ней спиной. Но он все равно услышал ее тихие шаги, понял, кто это.
— Что-нибудь еще, госпожа? — холодно осведомился он.
— Я пришла извиниться, — вздохнула Анэко.
— Вот как?
Даже если он и был удивлен, это не заставило его обернуться к ней.
— За то, что использовала эту силу… За то, что приказала тебе.
— Ты не обязана извиняться. Волею вашей змеи я в твоем вечном услужении.
— Я не просила ее об этом и не хотела, чтобы так было. Однажды Антара подчинила меня, и я знаю, что это такое. Я не обещаю, что не буду больше использовать эту силу, потому что сейчас все стало очень сложным, возможно, у меня просто не будет выбора. Но ты должен знать: я этим не наслаждаюсь, мне, правда, очень жаль. Так что прости меня и за сегодня, и за будущее, если оно станет таким.
Не дожидаясь его ответа, Анэко развернулась и ушла к остальным. Она не знала, сможет ли Солл простить ее, даже не могла сказать, зачем ей это нужно — он ведь их пленник, один из убийц Тересии! Но, извинившись перед ним сегодня, она почувствовала, что поступила правильно.
Ворота закрылись, а крытая повозка остановилась во дворе замка, присыпанном свежей соломой и сухими розовыми лепестками. Розовые лепестки были собственным изобретением Карпера Элиса, которым он очень гордился. Они закрывали грязь и наполняли воздух приятным легким ароматом, скрывая ужасающую вонь лошадей, да и любых других животных, которых Карпер терпеть не мог.
Стоя у открытого окна, он наблюдал, как из повозки осторожно выбрались дети — две девочки и мальчик. На самом-то деле, детьми им оставалось быть недолго. Девочки уже чуть округлились, и, при всей их угловатости, их грудь больше не была плоской, а в бедрах появился намек на первый соблазнительный изгиб. Мальчик был длинноногим, худым и бледным, со спины его и вовсе можно было принять за юную деву.
Как раз таких и любил Карпер. Пройдет совсем немного времени, и эта троица станет омерзительными крестьянами, на которых магу было противно даже смотреть. Девочки превратятся в бабищ с обвислыми грудями, круглыми животами и дряблыми бедрами. Мальчик или нальется жиром, или обрастет грудой мышц, станет дурно пахнуть, его загрубевшая кожа покроется жесткими на ощупь волосами. Может ли что-то быть отвратительней? Они уподобятся яблокам, упавшим на землю, загнившим, изгрызенным червями.
А пока они были плодами в самом соку, наполненными тонким ароматом юности. Им, еще запуганным, предстояло привыкнуть к этому дворцу, пожить здесь пару сезонов, а потом, когда Карпер заметит в них первые признаки старения, покинуть столицу навсегда. С вознаграждением, разумеется, которое мало кого спасало. Изредка интересуясь судьбой своих былых любовников, он узнавал, что почти все они сошли с ума или покончили с собой. После прекрасной жизни во дворце и долгого воздействия магии не так-то просто привыкнуть к грязным полям и крохотной хижине!