Он потерял половину яркости.
– Почему?!
– Потому что это невообразимая подлость. Я – один из них. Мои друзья гибли на моих глазах. Мои дети – тоже одни из них. Я не имею права ставить себя или детей выше. Ты избрал смерть всем нам – так пусть они встретят смерть, как её встретили тысячи убитых тобой, как её встречу я. Развлекая тебя.
Радуга стала чёрной.
– Крыл, я никого не убивал. Вы все – это кусочки меня. Я жив. Пока жив я, никто из вас не может умереть.
Я рассмеялся.
– Мне жаль тебя, Вирус.
– Что?!
– Ты никогда не станешь живым.
Он замерцал.
– Что ты сказал?
– ТЫ НИКОГДА НЕ СТАНЕШЬ ЖИВЫМ, бог. Смотри! – я повернулся, показав рану в крыле и окровавленную чешую на боку. Радуга отшатнулась.
– Ты наблюдал за боем, верно?
– Да.
– А ощутил ли ты, что значит – получить стрелу в тело? Знаешь ли ты, что такое БОЛЬ? Гнев? Ярость? Любовь и ненависть? Нежность к любимым и жестокость к врагам?
– Нет, я не знаю боли.
– Так как же ты говоришь обо мне словно о части себя, если я владею недоступными тебе понятиями?
Вирус вновь засверкал.
– Ненадолго, поверь мне! – и он принял вид дракона. Я усмехнулся.
– Итак, ты желаешь познать боль?
– Да.
– ТАК ПОЗНАЙ ЕЁ!
И я бросился на него. Вонзив когти в крылья, я разорвал перепонку на кусочки, сломал кости. Он завопил, рухнув на скалы, а я бросился сверху, обдавая ненавистного врага огненным дыханием и с треском круша его рёбра хвостом. Дракон пытался уползти, но я рвал его на части, бил, калечил, вкладывая в каждый удар всю накопившуюся муку, всю ненависть, все страдания каждого кто погиб от рук этого мерзавца, всю боль и гнев воина, потерявшего семью и надежду. Всю боль разумного существа, брошенного на потеху недостойным. Всю свою боль.
– Пощади! – хриплый голос, полный страдания, заставил меня остановится. Искалеченное тело слабо трепыхалось у моих ног, заливая скалы кровью. Мне стало плохо.
– Убирайся. И дай мне умереть с честью.
Дрожащая, мерцающая радуга вновь повисла в небе.
– ЭТО была боль?! – в его голосе звучал неизмеримый ужас.
– ЭТО была жалкая тень боли, мерзавец. ЭТО была боль тела. А скажи, что должен чувствовать отец, наблюдая за страшной смертью своего маленького сына, и будучи не в силах сойти с места? Когда ты познаешь ЭТУ боль – ты либо станешь живым, либо...
– ...либо? – голос дрожал.
– Либо умрёшь.
Вирус затрепетал.
– Неужели они все... неужели я дал им всем – ЭТО??!!
– Хуже. Ты ведь не умер.
Он закричал, не в силах осознать. Я жестоко рассмеялся.
– О, теперь ты начинаешь оживать. Теперь ты, наконец, начинаешь чувствовать общность с другими. Общность со своими детьми, которых ты обрёк на смерть ради собственного наслаждения.
– Детьми?!
– А кто мы тебе, если не дети? Мы все имеем часть тебя внутри, и в то же время каждый из нас – отдельная личность. Поздравляю, отец. Ты только что убил всех своих детей.
От ужаса радуга превратилась в маленький шар чёрного пламени, пульсирующий как сердце, готовое разорваться.
– НЕТ!
– Тебе жаль? Ты ощутил ЖАЛОСТЬ? Молодец. Что дальше? Теперь ты должен ощутить радость, не так ли? Радуйся! Смертью своей мы несём тебе радость! Аве, господи!
Я раскинул крылья.
– Идущие на смерть – приветствуют тебя!
С агонизирующим воплем радуга пропала. И в тот же миг я ощутил, что Закон пропал вместе с ней. Я ощутил смерть бога, ощутил, как его Власть вливается в меня, как я занимаю опустевший трон. Но осознавать новую сущность не было времени. Я взвился в небо, подобный молнии гнева, я издал вопль, подобный воплю вихря, я пробил пространство, подобный стреле из лука.
Я ВЕРНУЛСЯ ДОМОЙ!
Но не с целью убить врагов.
А с целью прекратить войну.
– Нет, твой эмулятор не годится. – Тимс откинулся на спинку кресла. На экране терминала суперкомпьютера «Крей 2000» царили непонятные помехи, динамки рычали звуками, похожими на смех дракона.
– Я писал эмулятор IBM не для того, чтобы ты играл в Warcraft... – заметил Анджело.
– Если игра не работает, то не сработает и программа.
– А это как сказать. Игры – самые сложные программы. Они выжимают из компьютера – в данном случае из эмулятора – всё, на что тот способен. И знай, что написать игру – самая сложная задача, которая может возникнуть перед программистом.
– Не спорю, Warcraft – потрясающая игра. Но почему она постоянно сбоит? То юниты не реагирут на команды, то вообще дракон вместо рычания кричит «Нет!», словно не желая лететь в угол карты...
Анджело замер.
– Как ты сказал?
– Словно юниты обрели желания.
– Тимс, ты подумал прежде чем говорить?
– А что?...
Анджело встал.
– Да так. Мысль одна в голову пришла. Неприятная мысль. Выключи игру.
Тимс нажал ALT+X, и экран погас. Анджело вздохнул с облегчением. Но слова Тимса загнали вздох обратно в грудь, вызвав хрип.
– Странно... Ресурсы всё ещё используются!
Анджело подскочил.
– Отключи компьютер от сети!
Тимс недоумённо повернулся к программисту.
– Да ты что? На это три дня уйдёт!
Анджело отбросил его от терминала и забарабанил по клавишам. Минуту спустя голос операционной системы мягко произнёс:
– Доступ к процессу 79 перекрыт на нулевом кольце защиты, действия оператора блокированы.
– О нет! – Анджело вскочил. -О НЕТ!
– Что про... – Тимс не успел закончить. Другой голос, более энергичный, прервал его.
– Активизирован наносборочный агрегат. Время до завершения конструируемой структуры – 32 минуты. Масса структуры – 5 тонн. Приказ поступил...
Анджело оступился, в ужасе поворачиваясь к огромной прозрачной капсуле наносборочного завода, которая стояла у дальней стены зала. Там, в глубине, бушевал шторм атомов и молекул, равномерно смещаясь влево, и образуя из себя...
– Это что?! – Тимс взвизгнул как кролик, отступая назад. Анджело побелел.
Дракон в капсуле повернул прекрасную голову к людям.
И посмотрел на них горящими глазами.
Он был последним, кто их видел.
Живыми.
Дракия – http://www.drakia.com/