Сталкеры сначала недовольно бубнили, потом как дети в поездке, спрашивали «сколько еще?», потом замолчали. Когда я, отупев от бесконечного повторения одного и того же узора, вдруг понял, что черчу новый поверх старого, то долго не мог понять, что случилось. И только сообразив подал голос:
— Все, по кругу прошел. Принимайте работу.
С духом собирались еще минут десять. Подтягивали ремни, проверяли на ощупь оружие, проговаривали действия на случай, если со стены спрыгнет каменный зверь. И только потом Эдик, приказав нам уткнуться в пол и молчать, поднялся.
— Работает. Ну, блин, работает же! Все, можете смотреть!
Лишь в начале, когда только зашли, я видел зал. Сумрак, прозрачный, без пылинки, воздух и только занимавшиеся неярким светом линии на стенах. Теперь же стены подозрительно напоминали мой зал — неощутимая темнота, отталкивающая руку в сторону. А ведь если бы не этот опыт, мог бы и не понять…
— Теперь ясно, почему нас в девятку отбалансило. Твой карандашик посчитало как «хитрое решение», такое бывает.
Я, повернувшись к Эдику, с превосходством улыбнулся. Во-первых я же всех спас, а во-вторых если Люций, зная о моем стилусе, составил хитрый план, то пусть все думают, что я такой дурак.
Или они уже все про меня поняли и знают, что я на самом деле он?
Не важно, главное:
— Что дальше?
— Мавра, давай.
Дальнейшее я смотрел ничего не понимая. Женщина подошла к центру зала, что-то там проделала, потом ударила куда-то светящимся когтем, выросшим из ладони. И на стене шагах в десяти от нас проступил портал.
— Ну вот, квест комплит! А вы боялись… Дама, вперед! Музыка. Художник.
После темного зала свет ударил в глаза, заставив прищуриться, но очки помогли. Я отошел в сторону, давая проход, разрядил оружие и убрал магазин в подсумок. Мавра подняла руку и между сжатых пальцев, как у киношного Росомахи, выскользнул все тот же светящийся коготь, но в этот раз куда длинней и ярче.
— Отлично! Спасибо, ребятки, я на отчет!
Женщина, помахав нам, убрала оружие и двинулась в сторону. Остальные сталкеры наконец расслабились: Димыч заковыристо выругался и согнулся, упершись руками в колени, Зёма ухал, изображал забившего гол чемпиона — у меня тоже пошел отходняк. Все хотелось размять руки, сведеные от долгого рисования.
Ну что же, над этим очень даже стоит подумать, но раз меня не взяли прямо там, то…
— Убийца!
Зал стих, я повернулся к говорившему. В пяти шагах от нас стояли… рыцари? Как если бы нарисовать красками человека в повседневной одежде, а потом карандашом, легкими штрихами, наметить поверх контуры латного доспеха и чуть-чуть заштриховать.
— Во исполнение клятвы, клан Паладинов выносит приговор: виновного в убийстве на мирной земле лишить добытого. Сопротивление пресечь!
— Не шевелись… просто сделай, что говорят. Они под клятвой!
Рыцарей было всего два, но народ опасливо расползался в стороны. Я бы тоже, но вот говорили они это мне, точнее один говорил. Хотя оба они чем-то неуловимо похожи.
— Сдай все, что приобрел за вратами, убийца!
И говоривший подняв палец указал, почему-то, на мои очки. Кажется, мне намекают на случившееся в песочнице:
— Ребятки… я могу все объяснить.
«Контур» доспехов потемнел, почти скрыв «рыцаря», я замер. В спину что-то шипел Эдик, из-за плеча гопстопщиков строил страшные рожи командир патруля, явно советуя мне делать все, что сказано. Кажется, чего-то я не понимаю… в очередной раз. Ладно, жизнь дороже: я снял очки, протянул. Доспех «рыцаря» чуть посветлел, грабитель сделал удивительно тяжелый, прокатившийся по залу шаг и подставил ладонь. Затем показал пальцем на мой рюкзак.
Окружающие молча смотрели на происходящее. Краем глаза я видел разные выражения лиц; кто-то скучал, кто-то злился на задержку, кто-то злорадно лыбился. Рыцарь порылся в рюкзаке, вытащил из него жезлы и «глушак».
— Это!
Теперь палец указывал на мое запястье. Я огляделся, но помочь некому. Конторские не вмешиваются, сталкеры что-то знают о происходящем и не вмешиваются. Вытащив стилус, я аккуратно протянул. «Рыцарь» еще раз оглядел меня, потом повернулся и молча утопал. Его напарник, четко и тяжеловесно развернувшись, двинулся вслед.