– Ты постоянно таскаешь мои вещи.
– Ничего я не таскаю.
– Конечно.
– Добрый вечерю. Меня зовут Маккензи, и сегодня я ваш официант. Вы готовы сделать заказ?
Кажется, я попал в рай. Не знаю, почему я так думаю, но стоящая передо мной Маккензи в черных шортиках и оранжевом фартуке, вызывает у меня именно такие ощущения.
Что она здесь делает? Хотя это очевидно. Она здесь работает. В моей голове не складываются две картинки: вот она рядом с Дастином Коффи и вот она в пиццерии в роли официантки с блокнотом в руках.
Кто она такая? Почему она вызывает такой интерес? Я ничего не понимаю. Возможно, эта девчонка просто умелая врунишка. Понятия не имею и сейчас меня это так мало волнует. Потому что она видит меня и меняется в лице. Я рад, что оказываю на нее подобное влияние. Я получаю от этого невероятный кайф.
Маккензи слегка опускает руки с блокнотом. Выражение ее лица становится испуганным. Я же наслаждаюсь моментом и рассматриваю ее с головы до ног. На ее ногах оранжевые, чуть светлее фартука, кроссовки на высокой платформе. Это так забавно, что я улыбаюсь и снова поднимаюсь взглядом к ее лицу. Конечно же, она не улыбается в ответ. Еще мне нравятся длинный хвост ее светло-каштановых волос, заплетенный набок.
– С вами все в порядке? – вежливо интересуется мама.
– Эм… – Маккензи несколько раз моргает и обращает внимание на мою маму. – Простите. Вы готовы заказывать?
– Да.
Пока мои родные делают заказ, я смотрю как Маккензи записывает все в блокнот. Я намеренно не поздоровался с ней и теперь слежу. Ее реакция неожиданная даже для меня. Ее руки дрожат, она бросает на меня быстрые взгляды, и я все отчетливее осознаю, что она провернула со мной какой-то фокус, заставив думать, что она связана с Дастином Коффи. Понятия не имею, как она это сделала.
Приняв заказ, Маккензи едва ли не срывается с места. Я чувствую на себе пристальный взгляд сестры.
– Кто она?
Иногда (только иногда) я жалею, что мы близнецы. Порой (только порой) это просто невыносимо.
– Маккензи, официантка «Вашей пиццы», – невозмутимо отвечаю я, откидываясь на спинку дивана.
Эйв выгибает бровь.
– Потом расскажу, – тихо отвечаю я.
– Вы что-то от меня скрываете? – вмешивается мама.
Энтони вздыхает, посмотрев на нее.
– Порой слишком много.
Я больше не участвую в беседе и меня никто не трогает. Я расстроен из-за провального матча, нелепого удаления и откуда возникшей атмосферы в команде. Но где-то здесь ходит испуганная моим присутствием Маккензи, и это как ни странно скрашивает сегодняшний вечер.
Она приносит наши пиццы и салат. Она знает, что я наблюдаю за ней, но не смотрит в ответ.
– Нужно оставить этой девушке хорошие чаевые, – глядя на меня говорит Энтони.
Я смотрю на него в ответ. Его ухмылка говорит сама за себя. Он тоже заметил.
В зале играет музыка, кабинки постепенно заполняются и пустеют, я вижу своих знакомых, и все время ищу глазами Маккензи. Каждый раз, когда нахожу, я посылаю ей невербальные сигналы, на которые она реагирует. Похоже, она тоже их подает. Иначе почему каждый раз мы встречаемся взглядами?
К моему огромному сожалению, мама, Эйв и Энтони доедают свой ужин и собираются домой. Я даже не доел салат. Мне не хочется уезжать, но выбора у меня нет. Мы расплачиваемся и оставляем для Маккензи хорошие чаевые.
На улице мама принимается нас расцеловывать так как приехала сюда на своем стареньком «Бронко», в котором Энтони периодически поддерживает жизнь. Я плетусь позади к «Форд фокусу» Энтони и лихорадочно придумываю план. Я не могу просто так взять и уехать.
– Эй, дружище. – Я отвожу Энтони в сторону, пока Эйв уверяет маму в том, что она надевает теплые носки, которые та ей связала. – Помоги мне.
Энтони становится серьезным.
– Что случилось?
– Мне нужно, чтобы вы с Эйв поехали с мамой.
Вся серьезность с его лица испаряется.
– Хочешь, чтобы я оставил тебе машину?
Я киваю.
– Ну да.
Когда я перебрался в Эдмонтон, то через какое-то время забрал и свою машину. Но теперь она лишь сжирает мои деньги за парковку так как нужен бензин, на который я практически не могу откладывать.
Энтони вздыхает, затем достает ключи из куртки и протягивает мне.
– Эта ведь та самая девушка?
Он всегда был чересчур проницательным.
Я снова киваю.
– Понятия не имею, почему она здесь работает.
– Может, Коффи держит ее в рабстве?
Я фыркаю.
– Мне кажется, все намного проще. Она обвела меня вокруг пальца.
– Это интересно, – мой друг улыбается. – Выясни и разбуди нас, если мы будем спать, чтобы рассказать.