Джейн быстро допила кофе, раздраженная тем, какое направление приняли ее мысли. Интересно, что испытывает сейчас ее недавний соперник? Разочарование? Досаду? Догадывается ли, что должность досталась именно ей? Джейн испытала некоторое злорадство, вспомнив, как он оба раза посматривал на нее с легким оттенком насмешливой снисходительности — сначала в кабинете налогового инспектора, потом в библиотеке «Спейсер компани». Можно подумать, он увидел в ней что-то весьма забавное. Однако вряд ли ему будет до смеха, когда он поймет, что Джейн увела должность у него из-под носа.
Прекрати, ты рассуждаешь по-детски, строго одернула себя Джейн. Она встала и начала собираться на работу. Если не поторопиться, недолго и опоздать, а таких промахов она давно не допускала.
Всю дорогу до офиса Джейн строила планы. Первым делом нужно послать письмо в «Спейсер компани» с подтверждением своего согласия. Заявление об уходе, наверное, лучше всего подать в пятницу, после встречи с мистером Спейсером. Вечером можно позвонить родителям и поделиться радостной новостью.
Пятница пришла очень быстро. Джейн поставила босса в известность, что возьмет выходной день в счет отпуска. Логан был не в восторге и не скрывал своего неодобрения, но, поскольку недавно он буквально в последний момент отменил недельный отпуск Джейн, ему пришлось смириться. Утешая себя тем, что ей больше не придется иметь дело с этим типом, Джейн стала готовиться к решающему интервью со своим будущим шефом.
По какой-то необъяснимой причине, возможно потому что ей вспомнились теплые краски интерьера библиотеки, а может, сыграли свою роль насмешливые огоньки, мелькавшие в глазах не дававшего ей покоя незнакомца, когда он рассматривал ее подчеркнуто деловой костюм, но Джейн захотелось пойти на встречу с Эндрю Спейсером в кашемировом платье. Платье это она купила почти случайно, да так ни разу и не надела. Его приглушенный красный цвет великолепно гармонировал с ее темными волосами, классический покрой не впечатлял, пока платье висело на вешалке, но удивительно шел Джейн. Она выглядела в этом платье изысканной, безукоризненно элегантной женщиной. Словом, наряд вполне стоил баснословной цены, которую пришлось за него заплатить.
Раньше она не надевала его, так как считала слишком женственным для работы. Кроме того Джейн останавливали далекие от совершенства манеры Логана: увидев ее в этом платье, грубиян непременно отпустил бы какое-нибудь оскорбительное замечание по поводу женского пола вообще и Джейн Грэнвилл в частности.
Джейн всегда раздражало, что, стоило ей только появиться в одежде, не скрывающей ее женственные формы, мужчины типа Логана считали своим долгом высказаться по этому поводу. Парадокс: она обречена всю жизнь выслушивать всякие гадости только потому, что у нее не плоская грудь!
Был и еще один, скрытый мотив, подсознательно побудивший Джейн выбрать это платье для первой встречи с новым боссом: в глубине души ей хотелось испытать Эндрю Спейсера на «прочность».
Поверх платья она накинула черный шерстяной жакет, достаточно теплый, чтобы защитить от прохладного ветра. Стоял сентябрь, индейское лето, но уже чувствовалось дыхание осени.
В «Спейсер компани» она явилась точно в срок. Ее тут же проводили к нужному лифту и сказали, что наверху уже ждет секретарша мистера Спейсера.
Секретарша — Памела Макбрайд, деловитая элегантная женщина лет сорока — действительно ждала Джейн и сразу провела в кабинет. Увидев, что босса нет, Памела заметно удивилась.
— Мистер Спейсер велел немедленно проводить вас к нему. Должно быть, он будет с минуты на минуту, — сказала Памела извиняющимся тоном.
По тому, как позволила себе нахмуриться вышколенная секретарша, Джейн сделала вывод, что опоздание Эндрю Спейсера было делом неслыханным.
Интерьер кабинета, как и библиотеки, полностью соответствовал духу старинного особняка. Памела, еще раз извинившись, попросила Джейн подождать в кресле — не в том, что притулилось возле массивного стола для переговоров, а в одном из двух, стоящих друг против друга у великолепного камина. По кабинету разнесся тонкий аромат кофе. Памела внесла поднос и поставила перед Джейн, но та даже не притронулась к чашке: на этот раз она нервничала куда сильнее, чем перед первым собеседованием.
Наконец открылась дверь. Джейн не удержалась и порывисто оглянулась. Когда она увидела все того же сотрудника налогового управления, то подумала, что сейчас у нее начнется истерика. Мир, конечно, тесен, но не до такой же степени!
— Что вы здесь делаете? — с вызовом спросила Джейн.
В глазах мужчины промелькнули насмешливые огоньки, губы изогнулись в улыбке.
— Так уж вышло, что это мой кабинет, — бесстрастно ответил он.
Джейн не верила своим ушам, по спине ее пробежал холодок. Его кабинет? Несколько мгновений она оторопело таращилась на мужчину, потом хрипло выдавила:
— Так вы Эндрю Спейсер?
К своему ужасу, Джейн почувствовала, что заливается краской. Он согласно кивнул.
— Но вы же работаете в налоговом управлении?
Эндрю Спейсер помедлил, потом приблизился к Джейн и спокойно возразил:
— Нет, не работаю. На самом деле я заехал туда за своим крестником: он хотел посоветоваться со мной насчет работы и мы собирались вместе пообедать. Секретарша не предупредила меня, что у него посетители, и, когда вы по ошибке приняли меня за его начальника, я решил не разуверять вас, чтобы не смущать еще больше.
В считанные секунды в голове Джейн пронеслись тысячи мыслей. Она хотела обвинить Спейсера в обмане, заявить, что он не имел права выдавать себя за налогового инспектора, но больше всего Джейн ужасала мысль, что тогда, в библиотеке, она поставила себя в совершенно идиотское положение.
Впервые за много лет, наверное, впервые с тех пор, как вышла из подросткового возраста, она готова была дать волю чувствам и расплакаться. Но сдержалась, хотя для этого ей пришлось стиснуть зубы.
— Простите, что ввел вас в заблуждение, — продолжал Спейсер. — У меня не было злого умысла. Я узнал, кто вы, только после вашего ухода, и тогда было уже поздно что-то предпринимать. Однако считаю необходимым заметить, если это… гм, недоразумение повлияет на ваше желание у нас работать, я не стану вас отговаривать. Я не часто ошибаюсь в своих оценках и не думаю, что ошибся сейчас. Конечно, может, наши отношения начались и не лучшим образом, но от вас зависит, считать ли случившееся всего лишь досадным недоразумением и забыть о нем или…
Он не договорил, пожав плечами, но Джейн поняла, что имеется в виду. Если она обидится и начнет отказываться от должности, Эндрю Спейсер не станет ее удерживать, поскольку это будет означать, что она не тот человек, с которым ему хотелось бы работать.
Джейн не могла не признать, что Спейсер мастерски сумел одновременно сделать ей и предупреждение, и комплимент.
В самом деле, что произошло? Да в общем-то ничего. По неудачному стечению обстоятельств одна ошибка повлекла за собой другую. Рассуждая логически, ей нечего стыдиться, ведь она же не ясновидящая и не могла догадаться, кто он такой.
Джейн напрямик спросила:
— Почему из всех претендентов выбрали меня?
Помолчав, Спейсер веско заметил:
— По нескольким причинам. У вас отличная квалификация, но и у других не хуже. Дереку понравилась ваша прямота и честность в том, что касается происхождения. Он сказал, что вы обладаете всеми достоинствами эмансипированной женщины без присущих большинству этих особ недостатков. Я говорил Дереку, что мне безразлично, какого пола будет мой помощник, лишь бы обладал необходимыми деловыми качествами. В нашей компании нет места людям, предубежденным против сотрудников противоположного пола. — Спейсер помолчал, задумчиво глядя на Джейн, потом добавил: — Поскольку до вас все равно дойдут слухи, лучше узнайте это из первых уст. Мои родители были врачами, причем врачами по призванию. Оба погибли, когда мне было семь лет. Меня вырастила тетя, сестра матери, которая тогда училась в университете. Ей пришлось перейти на заочную форму обучения. Получив диплом, она работала бухгалтером сначала на дому, потом в какой-то заштатной фирме. Карен многим пожертвовала, чтобы заменить мне мать, ей пришлось нелегко. Через месяц после того, как я сдал выпускные экзамены, у нее обнаружили неоперабельную опухоль. Карен всегда мечтала о путешествиях, и последние три месяца ее жизни мы колесили по Европе… пока ей не стало совсем плохо.