— Меня зовут Бастиан, — сказал мальчик. — Бастиан Бальтазар Букс.
— Весьма странное имя, — прохрипел старик. — С тремя «Б». Правда, в этом ты не виноват, не сам же ты так себя назвал. Я — Карл Конрад Кореандер.
— А тут три «К», — серьезно заметил мальчик.
— Хм, — буркнул старик. — Верно!
Он выпустил из трубки несколько колечек дыма.
— Хотя всё равно, как нас зовут, мы ведь больше не встретимся. Мне хотелось бы выяснить только одно: с чего это ты как бешеный ворвался в мою лавку? Похоже, ты от кого-то убегал, да?
Бастиан кивнул. Его круглое лицо вдруг стало ещё бледнее, а глаза ещё больше.
— Наверно, ты ограбил кассу в магазине, — предположил господин Кореандер. — А может, пристукнул старушку, или ещё что-нибудь похлеще — от вас теперь всего можно ожидать. Тебя что, дитя моё, полиция преследует?
Бастиан замотал головой.
— Выкладывай всё как есть, — сказал господин Кореандер. — От кого ты убегал?
— От них.
— А кто это — они?
— Ребята из нашего класса.
— Почему?
— Они… Они всё время пристают ко мне.
— Что же они делают?
— Они поджидают меня у школы.
— Ну и что?
— Потом орут, по-всякому обзываются, смеются…
— И тебе всё это нравится? — Господин Кореандер неодобрительно поглядел на мальчика. — А почему бы тебе не дать кому-нибудь в нос?
Бастиан пристально посмотрел.
— Нет, я не смогу. К тому же я плохо дерусь.
— А подтягиваться на кольцах ты умеешь? — допытывался господин Кореандер. — А бегать, плавать, играть в футбол, делать зарядку? Ты что, вообще ничего из этого не умеешь?
Мальчик покачал головой.
— Короче говоря, ты слабак?
Бастиан пожал плечами.
— Но хоть язык-то у тебя есть? Что же ты молчишь, когда над тобой издеваются?
— Я попробовал один раз им ответить…
— Ну и что?
— Они закинули меня в мусорный контейнер и привязали крышку. Два часа я кричал, пока меня не услышали.
— Хм, — проворчал господин Кореандер. — И теперь ты больше ни на что не решаешься?
Бастиан кивнул.
— Сверх того, — констатировал господин Кореандер, — ты труслив, как заяц!
Бастиан опустил голову.
— Наверно, ты выскочка, да? Первый ученик, любимчик учителей? Так что ли?
— Нет, — сказал Бастиан и ещё ниже опустил голову. — Меня оставили на второй год.
— Боже милостивый! — воскликнул господин Кореандер. — Выходит, неудачник по полной программе!
Бастиан ничего не ответил. Он просто стоял, опустив руки, а с его пальто всё капало и капало на пол.
— Что же они орут, когда тебя дразнят? — поинтересовался господин Кореандер.
— Ах — да всё, что угодно.
— Например?
— Толстый дурень рухнул вниз, зацепился за карниз, карниз оборвался, дурень разорвался…
— Не очень-то остроумно, — заметил господин Кореандер. — Что ещё?
Бастиан помедлил, а потом стал перечислять.
— Чокнутый. Недоносок. Трепло. Свистун…
— А почему чокнутый?
— Я иногда разговариваю сам с собой.
— О чём же ты разговариваешь сам с собой? Ну, к примеру?
— Рассказываю сам себе разные истории. Выдумываю имена и слова, которых нет…
— И сам себе всё это рассказываешь? Зачем?
— Ну, потому что никому кроме меня это не интересно.
Господин Кореандер некоторое время задумчиво молчал.
— А что об этом твои родители думают?
Бастиан ответил не сразу.
— Отец… — пробормотал он наконец, — отец ничего не говорит. Он никогда ничего не говорит. Ему всё равно.
— А мать?
— Её больше тут нет.
— Твои родители разошлись?
— Нет, — сказал Бастиан, — она умерла.
В этот момент зазвонил телефон. Господин Кореандер с напряжением поднялся со своего кресла и, шаркая, поплелся в маленький кабинет за прилавком. Он поднял телефонную трубку, и Бастиану показалось, что он называет его имя. Но тут дверь закрылась, и, кроме невнятного бормотанья, ничего больше не было слышно.
Бастиан всё ещё стоял не шевелясь. Он никак не мог взять в толк, что же такое с ним произошло, почему он стал всё рассказывать, да ещё так откровенно. Ведь он терпеть не мог, когда ему лезли в душу. И вдруг его прямо в жар бросило: он опоздает в школу, ему надо торопиться, бежать со всех ног — но он всё стоял и стоял, не в силах ни на что решиться.
Что-то его здесь удерживало, он не мог понять что.
Приглушенный голос всё ещё доносился из кабинета. Это был долгий телефонный разговор.
И тут Бастиан осознал, что всё это время он глядит на толстую книгу, которую господин Кореандер только что держал в руках, а теперь оставил на кожаном кресле. Он просто глаз не мог от неё отвести. Ему казалось, от этой книги исходит какое-то магнитное притяжение, оно его непреодолимо влечёт.