И всё же ему понадобились все силы, чтобы не отстать от гнома, который шустро семенил впереди.
— Нынче светлая лунная ночь, — донесся до Атрейо его голос, — их будет видно.
— Кого? — переспросил Атрейо. — Уюлалу?
Но Энгивук только недовольно покачал головой и заковылял дальше.
Наконец они добрались до вершины скалы, похожей на башню. Тут была ровная площадка, и лишь с одной стороны возвышалось подобие природного бруствера или перил из каменной плиты. В середине этой плиты было отверстие, очевидно, вырезанное с помощью каких-то инструментов. Перед отверстием на штативе из корневища стоял маленький телескоп. Энгивук заглянул в него, покрутил какой-то винтик и слегка отрегулировал, потом довольно кивнул и предложил посмотреть Атрейо. Чтобы принять это предложение, Атрейо пришлось лечь на землю и опереться на локти.
Труба телескопа была направлена на большие ворота в скалах, причем так, что видна была нижняя часть их правой опоры. Там, в лунном свете, Атрейо увидел огромного сфинкса, воздвигнутого на высоком основании и совершенно неподвижного. Передние лапы его были львиные, задняя часть туловища — как у быка, на спине виднелись мощные орлиные крылья, а лицо по форме напоминало человеческое, хотя выражение этого лица отнюдь нельзя было назвать человеческим. Было трудно понять, улыбалось ли оно, отражало безмерную скорбь или полное равнодушие. Спустя некоторое время Атрейо показалось, что лицо исполнено безграничной злобы и свирепости, однако уже через миг оно создавало впечатление чистого веселья.
— Брось! — услышал он голос гнома возле своего уха. — Ничего не выйдет. Это с каждым случается. И со мной. Я за ним всю жизнь наблюдаю, но так и не разгадал. Теперь другой!
Гном стал вращать один из винтиков, и в поле зрения Атрейо сначала оказался пролет арки, за которым виднелась лишь бескрайняя пустошь, а потом — левая опора ворот, возле которой сидел второй сфинкс в той же самой позе. Его могучее тело в лунном свете сияло странным тусклым блеском, как будто оно было из расплавленного серебра. Казалось, этот сфинкс пристально и неподвижно смотрит на первого, точно так же, как тот, застыв, глядел в сторону второго.
— Они статуи? — спросил Атрейо тихо, не в силах отвести глаз.
— О нет! — ответил Энгивук, хихикая. — Это настоящие, живые сфинксы, да ещё какие! Для начала ты видел достаточно. Пошли, спускаемся обратно. Я тебе всё объясню.
И он прикрыл ладонью конец трубы, так что Атрейо больше ничего не мог видеть. Обратный путь они прошли молча.
VI. Трое Волшебных Ворот
Когда Энгивук с Атрейо вернулись к пещере, Фалькор всё ещё крепко спал. Старая Ургл тем временем вынесла маленький столик и расставила на нём всевозможные сладости, густые соки из ягод и растений, а также миниатюрные кружечки и кувшинчик с горячим благоухающим травяным чаем. Два крошечных светильника, заправленные маслом, дополняли картину.
— Садитесь! — скомандовала жена гнома. — Атрейо первым делом должен хорошенько поесть— попить, чтобы к нему вернулись силы. Одними лекарствами тут не обойтись.
— Спасибо, — сказал Атрейо, — я чувствую себя уже очень хорошо.
— Не перечь! — фыркнула Ургл. — Пока ты здесь, будешь делать то, что тебе
говорят, ясно! Яд в твоем теле нейтрализован. Значит, спешить тебе больше некуда, мальчик мой. Времени у тебя хоть отбавляй, пользуйся этим.
— Тут дело не только во мне, — возразил Атрейо. — Девочка Императрица при смерти. Может быть, теперь уже дорог каждый час.
— Ерунда! — пробурчала старушка. — Спешкой ничего не добьешься. Сядь! Ешь! Пей! Оп! Оп! Ну, живо!
— Лучше ей уступить, — прошептал Энгивук. — По опыту знаю. Если уж она чего захочет, обязательно своего добьется. Да и нам с тобой ещё многое надо обсудить.
Атрейо сел за крошечный столик, подогнув ноги, и принялся за еду. С каждым глотком, с каждым съеденным кусочком он чувствовал, как золотой, тёплый поток жизненных сил устремляется по его жилам и мышцам. Только теперь Атрейо понял, насколько он ослабел.
У Бастиана потекли слюнки. Ему вдруг показалось, что он чувствует аромат гномьей трапезы. Он принюхался — ну, конечно, это было всего лишь его воображение.
В животе громко заурчало, и тогда терпение Бастиана лопнуло. Он достал из портфеля остатки бутерброда, яблоко и всё съел. Он почувствовал себя лучше, хотя голода так и не утолил.
И тут он понял, что ел в последний раз. Слова в «последний раз» его испугали, и он постарался больше об этом не думать.
— Откуда у тебя все эти лакомства? — спросил Атрейо у Ургл.