Кто никогда не читал тайком под одеялом при свете фонарика, потому что электричество уже выключили, чтоб вам выспаться —
Кто никогда не лил горьких слёз из-за того, что волшебная повесть подошла к концу и приходится расставаться с героями —
Кто ничего этого не знает из собственного опыта, тому никогда не понять того, что сделал Бастиан.
Он глядел на заглавие книги, и его бросало то в жар, то в холод. Вот оно, о чём он всегда мечтал: книга, которая никогда не кончается! Он должен заполучить её во что бы то ни стало!
Легко сказать! Даже если бы у него были деньги, разве этот неприветливый господин Кореандр не дал понять, что ничего ему не продаст?
И всё же Бастиан чувствовал, что не может уйти отсюда без этой книги. Да ради неё он тут и очутился, эта книга загадочным образом притянула его, она сама к нему просилась, она всегда принадлежала только ему!
Бастиан прислушался, господин Кореандр всё ещё говорил по телефону. Толком ничего не сообразив, Бастиан сунул книгу под пальто и прижал её к себе обеими руками. Пятясь, он пробрался к выходу, не спуская глаз с двери кабинета. Осторожно, чтобы не задеть латунный колокольчик, выскользнул наружу — и только тогда пустился бежать. Тетради, учебники и пенал прыгали в портфеле, в боку кололо, но он не останавливался. Дождь затекал за воротник, но Бастиону было жарко — и не только от бега.
Его совесть, которая в лавке даже и не пискнула, теперь вдруг зашевелилась. Все причины, которые казались ему такими убедительными, вдруг растаяли, как снеговик в огненном дыхании дракона.
Он — украл! Он стал вором.
То, что он сделал, было даже хуже воровства. Эта книга наверняка существовала в единственном экземпляре и была бесценна. Наверняка она составляла главное сокровище господина Кореандра. Украсть у скрипача его неповторимый инструмент или у короля его корону — это ведь нечто другое, чем деньги из кассы.
Но Бастиан бежал, крепко прижимая книгу к себе. Он не хотел её лишиться, это было всё, что у него осталось в этом мире.
Ведь домой теперь он уже не вернётся.
Он представил, как отец сидит в большой комнате, оборудованной под лабораторию, вокруг него множество гипсовых слепков челюстей: он — зубной техник. Бастиан никогда раньше не задумывался, любит ли отец свою работу. А теперь уже не спросишь — некого.
Если бы он сейчас явился домой, отец вышел бы в своем белом халате, может, с гипсовой челюстью в руках, и спросил бы: «Уже вернулся?» — «Да», — ответил бы Бастиан. «Что, отменили занятия?» Он представил себе тихое, печальное лицо отца — нет, он не смог бы ему солгать. Но и правду сказать тоже не смог был. Единственное, что ему оставалось — бежать дальше, куда глаза глядят, отец не должен узнать, что его сын стал вором.
А может, он и не заметит, что Бастиана больше нет. Эта мысль даже утешила его.
Бастиан увидел в конце улицы свою школу. Значит, он машинально бежал привычной дорогой. Улица показалась ему пустынной — так всегда кажется, когда опоздаешь. Бастиан перешёл на шаг, чувствуя, как страх нарастает в нём. Он всегда испытывал страх перед школой — местом его ежедневных поражений. Он боялся учителей, которые вечно стыдили его и ругали, боялся одноклассников, которые дразнили его, издеваясь над его неловкостью и беспомощностью. Школа всегда казалась ему тюрьмой, которую приходится терпеть, пока ты не вырос.
В гулком коридоре пахло промокшими пальто, тишина подстерегала за каждым поворотом. Он очутился перед дверью своего класса, выкрашенной зелёной краской, и понял, что отныне ему и здесь не место.
Вот только куда идти? Бастиан читал в книжках, как мальчики прятались на кораблях и уплывали странствовать по свету. Одни становились пиратами или героями, другие возвращались в родные места уже взрослыми, и никто их не узнавал. Но себя Бастиан не мог представить на их месте. Разве приняли бы его корабельным юнгой? Да и как добраться до портовых городов, где стоят большие корабли?
И вдруг он вспомнил про одно местечко, где его никто сейчас не станет искать.
Чердак был большой и тёмный. Пахло пылью. Ни звука не доносилось сюда, кроме стука дождя по крыше. Почерневшие стропила пересекались наверху, ряды их терялись в темноте. Тут и там, словно рыбацкая сеть, свисала паутина, едва заметно колеблясь. Сквозь слуховое окно проникал бледный свет. Пробежавшая мышка оставила в пыли крохотные следы, тонкая борозда прочерчена её хвостиком. Бастиан закрыл за собой скрипучую дверь, вставил ключ изнутри, повернул его и для верности даже заперся на задвижку. Наконец-то он в недосягаемости. Тут его не найдут. Приходят сюда редко, он это знал. И даже если кто-то поднимется сюда как назло именно сегодня, он найдёт дверь запертой, а ключа не окажется на месте. И даже если кому-то удастся отпереть дверь, Бастиан успеет спрятаться