- Отец был на войне, - рассказывала Алиция, заглядывая в свои записи, - и вроде он и похоронил мать в тех краях. Почему так получилось - не записано, а я не помню. Может, она какой санитаркой была на войне? А теперь пожелал поставить памятник на ее могиле, и для этого прислал сына аж с Канады... О, вспомнила! В Канаду эмигрировал!
- А Мундя здесь при чем?
- Я с ним тогда же познакомилась, через друзей по институту. С Гатей позже. И сдается мне, что уже тогда Мундя заинтересовался тем немцем, сыном скорняка. И еще от кого-то я узнала, что он разыскивает людей, вывезенных на расчистку развалин Варшавы, и интересуется немецкими картами.
- Это все у тебя записано?
- Нет, записано только про теткины часы, остальное вспомнилось, потому что меня тоже интересовали военнопленные, расчищавшие Варшаву, я ведь разыскивала ординарца полковника. О, вот запись про макет!
- Наконец-то что-то конкретное, - вздохнула я. - Читай.
- Если я буду читать, ты ничего не поймешь, - возразила Алиция. - Записано у меня так... отрывками, ассоциации понятны лишь мне.
- А ты попробуй, - настаивала я.
- Ботинки отдала в починку, - послушно прочла Алиция. - В четырнадцать староста. Жуткие заросли крапивы.
- Что все это значит? - не поняла я. Алиция принялась толковать записанное:
- У меня была лишь одна пара ботинок, которые я отдала в починку, поэтому не могла пройти с тем немцем по лесу, грязно было, в четырнадцать часов мы разговаривали со старостой о могиле матери немца, потом отправились на кладбище, где я и увидела потрясающую крапиву...
- Да, ну и ассоциации у тебя... Ладно, не зачитывай, а по-человечески изложи то, что напомнили тебе твои давние записи. Так что с макетом?
- Был тогда у меня знакомый фотограф, - принялась рассказывать Алиция. фотоателье у него оборудовано было по последнему тогдашнему слову техники. Ты знаешь, фотография всегда была моим хобби, я с ним подружилась и часто пользовалась его оборудованием. У него же в ателье и макет свой сфотографировала. Помню, тогда фотограф устроил небольшую вечеринку у себя в ателье, возможно, я тоже немного выпила...
- Похоже на то! - осуждающе заметила я.
- ...и принялась снимать что попало. Михале-ка, согнувшегося под непомерной тяжестью макета, там еще Мундя сфотографирован, еще какие-то незнакомые люди. Именно на этой пленке я и обнаружила вот это.
И Алиция постучала пальцем по карте. Отрывочные сведения стали постепенно складываться в логическое целое. Стало ясно, что и Михалек, и Мундя каким-то боком причастны к "Цыганке", но многое еще оставалось покрытым мраком.
- Рассказывай дальше, - теребила я подругу. - Постарайся придерживаться хронологии.
- Хронологически... Как раз в то время я несколько месяцев вынуждена была работать переводчицей, - вспоминала Алиция. - И вообще хваталась за всякую работу. Рисунки и фотографии для газет, например. Надо же, только теперь поняла, какая напряженная у меня была тогда жизнь. И благодаря своим многочисленным занятиям познакомилась со множеством людей. Мундя все то время сшивался поблизости. Тогда я не придавала этому значения, теперь придаю. И опять же только теперь понимаю, что его интересовали прежде всего немцы и журналисты... А это о чем же? Ага, вспомнила. Был такой случай. Какой-то парень принес в редакцию для Мунди карты. Одну я украла. Вот эту.
И она показала на немецкую штабную карту.
- Почему именно эту? - поинтересовалась я. - И зачем вообще крала?
- На этой карте находится Хоэнвальде. Поместье полковника, помнишь? Мен'я это интересовало из-за фамильных часов.
Если я стану потом утверждать, что в этом месте Алициного рассказа какое-то предчувствие кольнуло мне в сердце - не верьте. Ничего меня не кольнуло.
Я спокойно встала, подошла к столу, развернула упомянутую карту и спросила:
- Где же твое Хоэнвальде?
- Где-то там, в верхней половине. Я внимательно вгляделась в надписи.
- Нет здесь ничего похожего.
- Слепая команда! - рассердилась Алиция и, бросив календарик, подошла ко мне. - Сейчас сама покажу.
Подойдя к столу, Алиция склонилась над картой и минут пять разыскивала название городка, потом сконфуженно поглядела на меня.
- Ты права, его тут нет. Не могло же оно само сойти с карты!
- Кто его знает! Может, надоело ему там торчать...
- Ничего не понимаю! - сокрушалась Алиция.
- А что тут понимать? Ты по своей рассеянности просто-напросто перепутала карты и украла другую. Когда ты последний раз рассматривала ее?
- Последний раз? Да тогда и рассматривала, когда крала.
- И все эти годы ее в глаза не видела?
- Да нет, видела, когда уезжала в Данию, паковала все вещи. Но не разглядывала и даже не разворачивала. Ведь она мне без надобности, украла я ее просто так, на память... А все прочие остались лежать в редакции, восемь штук их было.
- И куда они делись?
- Мундя пришел, когда меня не было, и забрал их.
- А что вообще этот Мундя делал в редакции?
- Просто околачивался. Алиция огляделась, нашла половинку сигареты, закурила и продолжила рассказ.
- Я уже тебе сказала, Мундя старался подружиться с журналистами, ведь они самые квалифицированные люди, а он тогда явно что-то искал. Крут знакомых у него был очень широкий, и он знакомился все с новыми людьми. Достаточно ему было познакомиться с кем-то одним в редакции, газете, конторе, как он уже нахально втирался в коллектив и чувствовал себя там как дома. И в нашу редакцию приперся без приглашения, и карты забрал с моего стола. Я хотела сказать ему, что из восьми карт одну взяла себе, совсем не собиралась присваивать ее тайком, но меня разозлило, что он остальные взял без спросу, и ничего не стала ему говорить.