- Годится. Двигайте ходулями вы зелень подкильная.- дед развернулся и зашаркал вглубь дома
- Фин, а тебе не кажется, что старикан напрочь лишен чувства самосохранения?- шепнул мне на ухо Ирландец.
- Пенсию зря не дают.- Пожал я плечами.
В скудно обставленной гостиной мы расселись на лавках за старым, потрескавшимся столом, а дед занял единственное имеющееся здесь кресло.
- Что бы вам было понятно, я расскажу, с чего же все началось.- Он прикрыл глаза.- Джакокутха это мой родной город. Я здесь вырос, в его порту я нанялся на свой первый корабль. В те времена я был такой же как вы зеленью подкильной, верил в свое бессмертие, а о семье даже и не думал. Все свое время и деньги в портах я, так же как и мои товарищи спускал на ром и шлюх. Разрази меня гром! Вот это были времена... Звон стали, ярость в крови, хрипы умирающих и женский визг, блеск золота и чувство абсолютной власти над чужими жизнями! Тысяча чертей! Как бы я хотел, что бы эти времена вернулись...- Феррел закашлялся, а потом, тяжело вздохнув, продолжил.- Но время шло, а я не молодел. С каждым годом моей душе крепло желание остепениться, осесть на одном месте, обзавестись домом и семьей. И вот, наконец я решился и покинул борт Лихой птицы и вернулся в отчий дом. Родители к тому времени были уже мертвы, а дом находился в плачевном состоянии. Но тысячу акул вам в задницы, я был здоров и имел за душой немного монет. И вот когда я занимался восстановлением дома, встретил ее.- Его губы изогнулись в подобии улыбки.- Гром и молния, как же она была прекрасна... Юный, еще не раскрывшийся цветок. Увидев ее, я сразу решил, что она станет моей женой и матерью моих детей. Нет таких городов, которые не могли бы разграбить джентльмены удачи.- Его улыбка перешла в кривую ухмылку.- А когда ее красота раскрылась... Сколько же за ней волочилось всяких моллюсков сухопутных, но вот странность,- рот Феррела ощерился редкими, желтыми зубами, а его пальцы стали поглаживать рукоять ножа.- Все они рано или поздно куда-то пропадали. Ведь море умеет хранить чужие тайны.- От холода в этих словах по моей спине пробежали мурашки.- И когда очередной червь гальюнный пропадал, я всегда был рядом, я всегда утешал прекрасную Нелли. И наконец, она поняла, что ей нужен только я!- злобный оскал сменился на довольную улыбку.- Ей было шестнадцать, когда она стала моей. А сорок три года, для мужчины самый подходящий возраст для свадьбы. Но ее папаша!- дед скривился, будто съел целый лимон.- Чертов торгаш, чтоб проклятый осьминог выжрал ему все кишки, он потребовал с меня тысячу пиастр!- старик негодующе ударил сжатым кулаком по столу.- Я по его словам, должен был доказать, что достаточно обеспечен, что бы его любимая дочка ни в чем не нуждалась. Я хотел увезти Нелли подальше от этой отрыжки морского дьявола, но она не соглашалась выходить за меня без разрешения папеньки. Я хотел зарезать ублюдка, но Нелли слишком его любила, и я не мог причинить ей боль.- Выцветшие глаза старого пирата буквально пылали ненавистью, а костяшки пальцев побелели.- Абордажный лом с хреном триста раз ему в задницу! Единственное, что мне оставалось, это вернуться в море, а Нелли обещала ждать меня хоть целую вечность.- Ухватив трясущимися пальцами стоявшую на столе бутылку рома, он прильнул к ее горлышку. Сделав несколько больших глотков, Феррел рыгнул и, переведя дух, продолжил уже более спокойным тоном.- Гром и молния, я честно копил деньги, лишь изредка позволяя себе сделать лишний глоток рома, да задрать юбку какой-нибудь портовой девке! И вот спустя два года нужная сумма была у меня на руках. Но вернувшись в Джакокутху полным надежд и планов, я узнал, что Нелли замужем за главарем одной из городских банд, а ее отец уже год как мертв.- Он усмехнулся.- Видимо Клод одноглазый сделал то, о чем я мечтал все эти годы.- Феррел вновь оскалился.- И кошку мне в пятки, я не отступился. В Джако жило много моих знакомых, так же как и я отошедших от дел. И среди них нашлись те, кто согласился тряхнуть стариной и проверить, из чего сделаны сухопутные крысы. И мы, тысяча чертей, вырезали всю эту поганую банду! Куда этим отродьям дохлой медузы и навозного червя тягаться с теми, кто брал на ножи города! Ха, я лично выпустил кишки этому одноглазому крысенышу. Но перед тем как сдохнуть, он успел пырнуть в живот Нелли...- в его глазах вспыхнула ярость, но тут же была потушена еще одним глотком из бутылки.- Я потратил все свои сбережения, но смог ее вылечить. И она согласилась выйти за меня, но, тысяча горбатых моллюсков, нам не на, что было жить... От дела ее отца ничего не осталось, мои сбережения ушли на докторов, а заначку этого потного пожирателя рыбьих потрохов найти не удалось. Вот мне и пришлось вновь выходить в море.- Тут он как-то весь поник.- Знаете зелень вы подкильная, каждый раз, когда я возвращался, домой Нелли встречала меня с такой счастливой улыбкой и восторгом в глазах...- он тяжело вздохнул.- Но в очередной заход Черной каракатицы в порт Джакокутхи меня никто не встретил. Дома было пусто, в лавке, где она работала, Нелли не видели уже две недели...- новый вздох.- И только вечером я заметил прижатую бутылкой рома записку... Записку, лежавшую вот на этом проклятом столе!- воскликнул он, яростно ударяя кулаком по столешнице.- Нелли писала, что устала меня ждать, устала бояться за мою жизнь, устала от постоянного одиночества. Она писала, что я готов провести всю свою жизнь грабя и убивая, что я люблю море и свою саблю больше чем ее. Но ей встретился тот, кто готов посвятить всю свою жизнь ей и только ей. И пусть это не человек, а Морской дьявол, но он любит ее больше всего на свете и готов на все ради нее.- Он снова ударил кулаком по столу.- Можно подумать я все это делал ради себя. Ради себя резал, убивал, насиловал!- выкрикнул он в пространство.- Все это было ради нее, а она! А она променяла меня на эту чешуйчатую тва...- сильный кашель не дал ему закончить. Наконец откашлявшись, он Взглянул на нас злым взглядом.- Я хочу, что бы вы принесли мне голову этого отродья дохлой каракатицы и привели эту предательскую тварь Нелли! Я покажу ей от кого она отказалась.