— Идём-идём, — ответил ей парень.
Они продолжили свой путь, следуя за клочками лепестков роз на полу. Пара поворотов, несколько пройденных коротких коридоров — и вот они уже стояли у огромных двойных дверей, что слишком выделялись на фоне чахлости мерзких канализаций. Врата словно сделаны из чёрного опала, в котором красиво переливались всяческие цвета. Но не было даже ручек.
Эрик провёл рукой по гладкой поверхности. И преграда, на удивление, исчезла. А за ней лишь тьма.
— След ведёт сюда, — девушка глянула на лепестки роз, валяющиеся у порога.
— Значит, он ушёл туда.
— Это уже как-то странно. Я только сейчас об этом подумала.
— О чём ты?
— Ну, дядюшка Лин ушёл сюда. Но он видел, как нас смыло в канализации. Так?
— Ну, так. А дальше?
— Потом и его смыло. Я думала, он пошёл искать нас, но не в том направлении. И точно оставил свой след, чтобы, если что, мы по нему следовали. Но это всё привело нас к двери. А там вряд ли дальше канализации. Значит, он просто пошёл без нас?
— Но те насекомые не представляли никакой опасности, — продолжил Эрик. — Выходит, что Лин знал об этом и о том, что тут для нас нет ничего опасного. Странно. Получается, он ушёл сюда, не став искать нас, а просто оставил на полу лепестки в качестве указателей. Хах. Сомневаюсь, что когда-нибудь пойму его.
— Угу, — ответила девушка. — Для него свойственны такие странности. Но, я думаю, тут действительно безопасно, иначе бы он не бросил нас одних в этих стоках.
— Ладно, не об этом сейчас… Если он здесь, то пойдём.
И они без малейшего размышления ступили через порог, погрузившись во тьму, которая затем рассеялась. В глаза Эрику сразу бросился потолок, с которого, болтаясь на тросах, свисали сотни фарфоровых манекенов, одетых в красочные и дорогие одежды.
— И где мы теперь? Что это за… погоди. Очень похоже на твой дом. Кажется, его вовсе не затронули разрушения.
— Согласна. Только я здесь впервые. Да, похоже, но это не точной не мой вагон, — ответила Готи, осматриваясь. — Какие красивые наряды на них, — заметила она, подойдя к одному из фарфоровых манекенов.
— Рад, что вам нравится, — раздался откуда-то мелодичный голос.
— Кто это? Покажись, — насторожился Эрик, начав оглядываться.
— Всего лишь достопочтенный владелец сей чудной коллекции, — продолжил неизвестный, — и неумолимый слуга любого забвения, что вновь захочет ощутить мой всякий гость.
— Нам некогда играть в загадки. А ну, покажись! — напрягся парень ещё сильнее.
— Как вам угодно, — ответил голос, постепенно исчезая.
Но на смену ему ничего не пришло и никто не появился. Лишь тишина воцарилась в воздухе. Эрик, ища подвох, начал вертеть головой, осматриваясь и вглядываясь во всё, выискивая спрятавшегося, как он думал, неприятеля. Но к своему удивлению обнаружил большие двери. Они умело сливались со стеной. Их выдавали не особо аккуратно замаскированные ручки и орнамент, более объёмный, чем на настенных обоях.
— Готи, смотри, это, наверное, выход, — обрадовался парень, бросившись к дверям.
Но когда он попытался их открыть, то потерпел неудачу. Ручки были неподвижны.
— Не стоит так дёргать за них. От этого они не поддадутся, — расслабленным голосом сказал кто-то, словно стоящий совсем близко.
Готи и Эрик сразу обернулись, заметив, как из-за багровой занавески, закрывающей окно, спокойно вышел некто, похожий на человека, ростом чуть ниже Готинейры. Длинный капюшон фиалкового цвета слегка ниспадал на лоб маски, которая имела форму лица с застывшим на нём блаженством. Тело неизвестного наполовину скрывалось под колышущимися, словно на ветру, серыми лоскутками, а между ними то и дело вырисовывались красные узоры, будто светящиеся нити. Ноги и руки, совсем похожие на человеческие, обтягивались чёрным шёлком.
Неизвестный ступал мягко, грациозно, так плавно и красиво, что Эрик, засмотревшись на эти движения, на секунду забылся.
— Давно у нас не было гостей. Так давно, что мне казалось — вот она, истинная погибель надежды, растянувшейся в бесконечности ожидания в бездонном забвении, — начал он, не спеша поворачивая голову. — Нэнэнкси — это Он, а Он — это я.
— Извините, — начал парень, — но у нас сейчас совсем нет времени для всяких знакомств. Нам нужно идти дальше. Разве вы не чувствовали никаких толчков, трясок? Этот поезд рушится…
— Рушится, — перебил Нэнэкси Эрика, — рушится остаток незабвенного ныне, но исчезнувшего в сердцах.
— Нет, это несерьёзно. Нет у нас времени на всякие разговоры. Готи, помоги мне с дверью, — отмахнулся Эрик от говорящего, а затем вернулся к попытке отворить проход, напирая на ручки со всей силы.