— Добровольно исключено, — начал Добровольский, — эти люди представляют собой бизнесменов, которые не заинтересованы в раскачивании ситуации в стране. Конечно, с ними будут пытаться договориться, но, думаю, что речь будет идти о крайних мерах. Так было и в деле Сосновского. Так было и в деле Левицкого. Я думаю, вам будет интересно узнать, что сегодня был заключен альянс между «Лигой честности» и новым руководителем движения убитого Левицкого.
Наташа вновь понимающе кивнула, отметив, что её собеседник весьма немногословен. Интересно, только ли это связано с коммерческой тайной?
— И что могущество людей Адашева так велико, что он может достать интересующих субъектов, несмотря на все меры предосторожности?
— Увы, да, — сказал Добровольский, — видите ли, Наталья Владимировна, когда речь идет о президентской кампании, никакая сумма не покажется слишком большой.
— Цель оправдывает средства? — уточнила девушка.
— Именно так, — сказал Добровольский, — сообщу вам ещё кое-что, у двух из этого списка есть дочери, они живут в Кранцберге.
Наташа на секунду задумалась. Ситуация становилась все интереснее.
— Иными словами, вы хотите сказать, что Адашев или Тополевич могут влиять на этих бизнесменов через детей?
Добровольский кивнул:
— Да, я не исключаю такую возможность. Так что я поделился с вами всем, что знаю, а вы делайте выводы.
Они остановились там же, где начали путь минут пятнадцать назад.
— А почему вы мне все это рассказываете? — завершающе спросила Наташа.
— Потому что я думаю, вы употребите эту информацию во благо названных мной людей, — сказал Добровольский. — Мне не хотелось бы, чтобы с ними что-то случилось и с точки зрения лично-человеческой, и с точки зрения профессионально-коммерческой. Я, милая, хорошо помню те события и не хочу, чтобы они повторились, но мои ребята, при всем профессионализме, не смогут их сберечь, а вы сможете.
— Ценю ваше доверие, — флегматично сказала Наташа.
Хотелось бы ему действительно соответствовать, критически подумала девушка.
Простившись с Александром, Анастасия и Шурочка вернулись в город. Необходимо было оставить ружья в подвале Шурочкиной квартиры. Сумка Анастасии тоже временно хранилась у Александры, так как на даче не было подходящего места, а в пансионате, хоть и был подвал, но, во-первых, он был забит всяким барахлом, а во-вторых, на время саммита хранение и использование любого стрелкового оружия, да и вообще оружия, было запрещено.
Шурочка жила в самом центре Кранцберга, на Садовой улице, в просторном флэте с видом на набережную. Квартира эта была подарена Шурочке её молодым человеком, который был олимпийским чемпионом по траншейной стрельбе. С ним Шурочка встречалась два года, однако потом молодой человек куда-то пропал, и как Анастасия ни пыталась добиться от подруги причину их расставания, ей это не удалось. Шурочка всегда говорила, что они и не расставались вовсе, а просто её молодой человек уехал тренироваться в другую страну, но Анастасия достаточно хорошо знала подругу, чтобы понять, что та говорит неправду, но не хотела её ранить.
Подруги зашли внутрь дома и стали спускаться по лестнице вниз.
Анастасия всегда завидовала Шурочке, её манере аккуратно обращаться с вещами. В её подвале всё лежало стопочка к стопочке, в противовес Анастасии, у которой вечно всё было забито доверху.
Девушка положила сумку на полку и выдохнула.
— Тьфу ты, — воскликнула она, — я ружье почистить забыла! — Она села на скамейку и, достав баллончик с фирменной смазкой, смочила темную уже от высохшего состава тряпку и начала оттирать затвор, ствол и другие части своего дробовика. Делала она всё это так небрежно и рвано, что удостоилась сочувственного взгляда со стороны Шурочки.
— Слушай, — сказала она, — я тебя прям не узнаю. Настёнка, с тобой что-то происходит. Ты раньше никогда такой не была.
— Какой? — спросила Анастасия.
— Напряженной, — констатировала Шурочка, — у тебя все из рук валится. В прямом смысле.
Анастасия подарила подруге мрачный взгляд. Саша была права. Те несколько дней, а вернее всего два, изменили ее. Она точно не могла сказать в чем, но ощущала эту перемену почти физически. Может быть, Александр прав. Может быть, ей наплевать на всё. Ну, в конце концов, что изменится от того, что история её учебы в Швейцарии попадет в какие-нибудь газеты. Ну, напишут пару строк. Да и потом, кому она интересна? Александр прав. Кто-то пытается выбить её из седла, как говорят американцы. Но не это пугало её, нет. Она боялась, хотя нет, не боялась, точно знала, что это кто-то близкий. И подсознательно начинала бояться общаться с теми, кого считала друзьями. Чем больше Анастасия погружалась в причины происходящего, тем явнее она проигрывала сражение с собственным разумом. Девушка вздохнула. Надо поговорить с Эльмирой Сабуровой. Вот человек, который может дать действительно дельный совет. Хотя она тоже знает. Господи, я уже сама себе не верю.