Авалова похлопала девочку по плечу и пошла догонять спутников.
— Ну и методы, — заметил Рауш, — у вас так в Борисфене все работают?
— Я так работаю, — небрежно бросила Ксения.
— Оно и видно, — сказал Макс, — не боялись, что она могла убить ту девочку?
Ксения усмехнулась.
— Могла бы, — спокойно ответила она, — если бы мой пистолет был заряжен. Интересная у вас школа, — сказала она, поворачиваясь к директрисе, — одним все, другим ничего, да?
— Это хорошие девочки, — сказала директриса, — из хороших семей. У них трудный возраст.
— Та, дочка бакалейщика, значит, не из хороших? — прищурилась Авалова.
Лицо директрисы выражало каменное спокойствие.
— В нашей школе мы не делим учеников по классовому признаку, — уверенно отчеканила она, — и ученикам запрещаем. Это моветон.
Ксения иронично хмыкнула:
— Конечно. Платят-то все одинаково. Директриса смерила её высокомерным взглядом.
Их отвели в просторный и хорошо освещенный класс, посередине которого в три ряда стояли темно-коричневые парты с придвинутыми к ним стульями.
— Вам здесь будет удобнее разговаривать, — без всякого гостеприимства сказала директриса, — у меня в кабинете ремонт.
— Сойдет, — кивнула Ксения, — приведите ко мне ту девочку, которую толкнули, классного руководителя и — она сверилась с записями — Антона Сиджана, он ведь, наверное, тоже ваш лучший ученик?
— Естественно, — холодно заметила директриса, — но я не буду покрывать его, если он виноват.
— А он виноват? — спросил Рауш. — В прошлый раз вы мне этого не говорили.
— Я узнала, что он и Катерина поссорились, — сказала директриса, — но тогда я не придала этому значения. Честно говоря, я подумала, что Катерина просто перегуляла на вечеринке.
— С ней такое часто случалось? — спросила Ксения.
— Один-два раза, — уточнила директриса.
— Недавно?
— Возможно, — сказала директриса, — но лучше вам будет уточнить у её одноклассников.
С этими словами она покинула класс.
— Как вы узнали, что та девчонка — дочка бакалейщика? — почти с восхищением спросил Рауш, когда они остались вдвоем.
Ксения взяла в рот орех.
— Форма у тех двух пигалиц, словно только что из профессиональной чистки, — сказала она, — это дорого, а у девочки юбка в заплатках, джемпер с катышками и пахнет корицей, значит, она помогает отцу таскать ящики с приправами.
— Круто, — оценил Рауш.
Директриса вернулась минуты через две с крайне озабоченным лицом вместе с той самой девочкой, к которой приставали одноклассницы.
— Это Таня Козловская, — представила её директриса, — подруга Катерины, думаю, вам есть о чём поговорить.
— Значит, вы из милиции? — спросила девочка, садясь за парту. — Вы найдете того, кто это сделал?
Пустых обещаний она никогда не давала.
— Мы очень постараемся, — сказала Ксения, — и может быть, от тебя многое зависит.
— Я расскажу, что знаю, — ответила Таня.
— Почему Катерина порвала с Антоном Сиджаном? — спросила Ксения.
— Не знаю точно, — сказала девочка. — Катя говорила мне, что он слишком форсуется, крутого из себя строит, а на самом деле живет только на деньги родителей, ей не нравились такие, она сказала, что ошиблась, заводя с ним роман.
— У них когда-нибудь был секс? — задала следующий вопрос Ксения. — Роман и интим это разные вещи.
Девочка пожала плечами.
— Я не знаю, может быть, разве это запрещено? Им уже есть шестнадцать, — она резко замолчала, — то есть ей было семнадцать.
— Это правда, что они поссорились? Таня кивнула:
— Да, но ничего существенного, обычный конфликт. Ксения прищурилась.
— Он назвал её, — девушка посмотрела в свой блокнот, — грязной потаскухой.
Таня вздохнула.
— Это же парни, у них это обычное.
— Но в прошлый раз ты сказала, что она ночевала у него, — возразил Рауш.
— Я так думала, — сказала Таня, — где же ещё она могла ночевать, если не у родителей.
— Но они расстались за неделю до дня школы, — напомнила Ксения, — с чего бы ей ехать к нему?
Девочка надула губы.
— Он весь вечер флиртовал с ней, — сказала она, — они много танцевали, даже на брудершафт пили, вот я и подумала, что у них снова завертелось, такое ведь часто бывает, и потом, она мне не говорила про то, что у неё кто-то другой есть.
— Тогда почему Сиджан обозвал её потаскухой? — спросила Ксения.