Это была пятифутовая тростинка, динамо-машина на высоких каблуках. Ее черные волосы, очень длинные, были расчесаны на прямой пробор. Темные глаза искрились под коварно изогнутыми бровями, губы постоянно были ярко-алыми. Когда Тай улыбалась, а это случалось часто, у нее на щеках появлялись очаровательные ямочки.
Если бы мне вздумалось рассказать о наших взаимоотношениях в «Фейсбуке», я бы сказал, что они сложные. Мне нравилось ее поучать. Нравилось, когда Тай льстила мне, говоря, как хорошо я делаю свою работу. Нравились ее язвительные шуточки, которые она отпускала шепотом о парах, отмечающих свое бракосочетание у нас в танцевальном зале. Для меня Тай была младшей сестрой, и, как старший брат, я доверительно выкладывал ей свои тайны. Совсем недавно я поведал ей о том мимолетном романе, который был у Карли на стороне, и она, как и подобает младшей сестре, тотчас же заверила меня в том, что я был прав, а Карли была неправа.
Все это казалось мне безопасным, поскольку я не питал к Тай романтических чувств. Однако Карли видела все иначе. С первой же встречи она страшно невзлюбила Тай. У нее была привычка изобретать слова, точно определяющие то, что она хотела сказать, и такое слово она придумала и для Тай. «Манипуляторша». В словаре Карли оно означало властную, самоуверенную женщину, которая добивается своего, притворяясь покорной. Для Карли, которая была сильной и не скрывала этого, подобное притворство являлось самым тяжким грехом.
– Итак, Дилан, чем я могу тебе помочь? – спросила Тай, убирая рацию. Взяв своими длинными пальцами меня за подбородок, она повернула мое лицо так, чтобы я смотрел на нее. – Я хочу помочь тебе всем, чем смогу.
– Пока что я еще ничего не знаю, – сказал я, что было правдой. – Пока просто держись рядом, хорошо?
– Можешь не беспокоиться.
– Я думал, что смогу выйти на работу, но теперь вижу, что у меня не получится. Пока что.
– Никто и не ждал, что ты выйдешь так скоро, – сказала Тай.
Я взглянул на часы.
– Мне пора идти. Через час я встречаюсь с Эдгаром у Института искусств. Он сойдет с ума, если я опоздаю.
– Эдгар знает? Я хочу сказать, насчет Карли?
– Я ему звонил, но я не знаю, понял ли он то, что я сказал. К тому же его краткосрочная память очень ненадежная.
– Конечно.
Я встал. Тай сделала то же самое и снова заключила меня в объятия, продолжавшиеся слишком долго.
– Ты эту ночь снова проведешь в гостинице? – спросила она.
– Вероятно. Пока что я еще не могу возвратиться домой.
– Я позвоню тебе перед тем, как уходить с работы.
– В этом нет необходимости.
– Я просто хочу быть уверена в том, что у тебя все в порядке.
Тай стиснула мне плечо, и я ответил пустой благодарной улыбкой. Я уже отвернулся, но затем, спохватившись, вспомнил, чтó я хотел узнать.
– Кстати, кто такая эта Ева Брайер?
– Что?
Я указал на афишу у двери в зал:
– Она сегодня выступает здесь.
– Ты ее не знаешь?
– Нет.
– Странно, – ответила Тай.
– Почему?
– Она мне сказала, что выбрала нашу гостиницу по твоей рекомендации.
– По моей рекомендации? Она сказала, что мы с ней знакомы?
– Определенно.
Я еще раз взглянул на фотографию доктора Евы Брайер, и у меня снова возникло ощущение, будто она посылает мне приглашение: «Подойди ближе! Узнай меня!» Да, она казалась мне знакомой, но я не мог вспомнить, чтобы когда-либо встречался с ней.
– Быть может, мы с ней где-то встретились случайно и я рассказал ей про нашу гостиницу, – предположил я, понимая, что это не так. – Кто она такая?
– Новомодная гуру из тех, кто учит, как помочь себе самому, – объяснила Тай. – Она оставила мне свою книгу, но я на нее даже не взглянула. Кем бы она ни была, она очень популярна. Мы рассчитываем, что на ее выступление соберется большая толпа.
– «Много миров, много сознаний», – прочитал вслух я. – Что это означает?
– Судя по всему, эта Брайер пытается применить принцип квантовой механики из физики к своим психотерапевтическим методам. Что-то в таком духе, будто все мы являемся частью бесконечного числа параллельных миров. И всякий раз, когда мы делаем какой-нибудь выбор, наша полная копия в другой вселенной принимает противоположное решение.