Но он не хотел быть пессимистом.
— Он был прав?
— Совершенно не прав. У меня остался один верный друг. Но после его смерти я остался с людьми, которые доказали мне, что мой отец был мудрецом. Я знаю, такое тяжело слушать в твоем возрасте. Боги знают, в свое время я не слушал, но…
— Боги?
Кириан издал смешок, снова не показывая зубов.
— Прости меня. Я иногда бываю эксцентричным.
— Поэтому все окна закрыты?
Кириан приподнял бровь.
— Ты наблюдателен. Впечатляет. Большинство людей не замечают.
— Ага, меня спасают несколько вещей. Я стараюсь наблюдать из тени. Тогда ты узнаешь больше.
— Запомню, — Кириан встал из-за стола и протянул ему телефон. — Давай, отправь сообщение маме. Даже если она не слышала о школе, я не хочу, чтобы она волновалась.
Ник скривил лицо.
— Мда, с такой повышенной заботливостью, твои родители должно быть очень тебя любили. Мистер Паинька.
Кириан колебался, прежде чем ответить.
— Мои родители давно умерли. И знаешь, что самое грустное? Я все еще скучаю по ним каждый день. Всю свою молодость я боролся с отцом из-за любой мелочи, а сейчас душу бы продал, чтобы увидеть его еще раз и извинится за последние сказанные слова. Слова, которые не стоило говорить, и которые я никогда не заберу назад. Поэтому звони маме. Не важно, какие у тебя отношения с родителями, клянусь, ты будешь скучать, когда их не станет.
Ник не был в этом уверен. Он едва знал отца. Хотя с его мамой дело обстояло иначе, он старался не делать ей больно. Он прижал телефон к уху, набирая номер тети Менни.
— Але? — креольский акцент Менни был сильнее обычного.
— Привет, тетя Мен. Это Ник. Ты не могла бы…
— Мальчик? Где ты был? Твоя мама разболелась от волнения за тебя. Она сейчас сидит здесь вся в слезах и плачет. Она не спала, и у нее не было ни минуты покоя, с тех пор как она услышала утром о твоей школе. Стыдно тебе так расстраивать ее. Мы пошли к школе и везде искали тебя, но не нашли и следа. Никто ей ничего не сказал, а тут объявляешься ты, милый и веселый. Позор, мальчик! Стыдно должно быть.
Ник почувствовал себя последним собачьим дерьмом, когда мама взяла трубку. Обычно Меньяра не переживала по пустякам за него.
Она предоставляла это его маме. И это уже указывало на то, как она разволновалась.
— Маленький Страшилка? — эти слова скрутили ему живот. Это было его детское прозвище, и сейчас она редко произносила его. — Ты в порядке?
— Да, мама. Все хорошо. Прости, что не звонил. Я…я просто не думал, что ты могла об этом услышать.
— Все в порядке, Страшилка. Я просто рада, что с тобой все нормально. Рада слышать твой голос. Полиция мне ничего не сказала о жертвах. Они сказали, что еще не уведомляли семьи, и я ждала, что они постучаться в мою дверь и … — она зарыдала.
Ника затошнило от самого себя.
— Я не хотел напугать тебя, мама.
— Все нормально. Все хорошо. Ты в безопасности и это самое важное. Где ты?
Он посмотрел на Кириана, который уставился на него «я же тебе говорил» взглядом.
— Я у Мистера Хантера. Я был в магазине Баббы, помогал ему этим утром, когда они закрыли школу. Он сказал, оплатит в двойном размере.
— Но ты в безопасности.
— Да, я в безопасности.
— Слава богу.
Кириан забрал у него телефон.
— Миссис Готье? Это Кириан. Хочу сказать, что я накормлю Ника и отвезу его домой к семи, если вы не возражаете? — Он остановился, слушая ее. — Да, мадам. Я о нем позабочусь и не позволю, чтобы что-нибудь случилось. Обещаю. — Он повесил трубку.
Ник нахмурился.
— Почему вы ее называете мадам, если она моложе вас?
— В знак уважения.
Он не понимал, но был благодарен за это.
— Не многие люди выказывают моей маме уважение, которое она заслуживает. Я действительно ценю это.
Кириан положил телефон в карман.
— Я давно научился не судить людей по тому, как они выглядят, говорят, или по их одежде. Если снаружи дом выглядит мило и сияет, этот еще не значит, что он не гниет изнутри. Твоя мама хорошая женщина с добрым сердцем, и я рад, что ты достаточно взрослый, чтобы ценить это в ней.
Ник обнаружил, что начал его уважать.
— Знаете что? Мне кажется, я смогу у вас работать.
Кириан сдержанно улыбнулся.
— Рад слышать. Давай я покажу тебе тут все?
Ему нравилось, как правильно иногда говорил Кириан. Он употреблял то обычный сленг, то старомодные выражения, с акцентом, который Ник не мог распознать.
— Давайте, конечно.
От отвратительно сымитированного английского акцента Ника Кириан закатил глаза.