Вздохнув, она вырвала у него руку.
— Прекрати говорить глупости, Ник. Ты же знаешь, что я не могу уволиться. Нам нужны деньги.
— Нет, Мам, вовсе нет. Мистер Хантер будет платить мне четыре тысячи в месяц за работу.
Ее челюсть упала, а глаза сузились от злости.
— За что?
— Поручения, как он и сказал.
— О нет, нет, нет. Я на это не куплюсь. Никто не станет платить такие деньги за выполнение законных поручений. Я хочу, чтобы завтра утром ты уволился.
— Нет, мама. Все законно, я обещаю.
Она все еще не хотела верить ему.
— За такие деньги — невозможно. Что ты из меня дуру делаешь? Я не вчера родилась. Я…
— Мам, послушай. Пожалуйста. Он очень богат, ты такого не видела раньше. Эш сказал, что Кириан считает, что недоплачивает мне. Этому парню все равно, сколько он платит мне.
— Никто не может быть настолько богатым, Ник, чтобы выкидывать на мальчика на побегушках сорок восемь тысяч долларов в год. Подумай об этом.
Вчера, он бы согласился с ней. Но после сегодняшнего дня…почему-то он доверял Кириану и его намерениям.
— Да, он готов. Поверь мне. Я видел дом, и ты в своей жизни такого не видела. Поэтому ты можешь перестать танцевать. Я буду много работать, и тебе не нужно будет делать ничего, просто быть дома, — как они всегда и мечтали.
Его мама колебалась.
— Не знаю.
— Пожалуйста, мам. Верь мне.
Ее лицо смягчилось, и она потрепала его по щеке.
— Давай так. Ты поработаешь на него несколько недель и когда получишь свою первую зарплату, там и посмотрим, ладно?
Ник понял ее тактику и скривил рот. Она просто отвязалась от него, и не слушала ни слова им сказанного.
— Почему ты мне не веришь?
— Мне кажется, ты его неправильно понял.
— Не правда.
Она убрала волосы с его лица.
— Посмотрим, Ник. Посмотрим.
Он ненавидел, когда она говорила с ним таким тоном.
Он был снисходительным, и этим она пыталась сказать, что он не знал, о чем говорил. Но он же не дурак.
Плевать. Он был слишком зол, чтобы продолжать спорить, когда это бесполезно.
Она пошла одеваться.
— Я оставила тебе яйца и сыр на плите на случай, если проголодаешься.
Ник съежился от ее слов. Он должен был подумать о ней и принести ей немного гомбо Розы. Она бы о нем не забыла.
В следующий раз…
— Если ты хочешь еще, поешь. Домработница Кириана накормила меня час назад.
— Вкусно? — крикнула она из ее комнаты.
— Ага.
Она высунула голову из двери.
— Лучше, чем я готовлю?
Он собрался сказать «да», что было правдой, но сработал инстинкт самосохранения. Однажды он сделал эту ошибку, сказав, что Меньяра делает бисквиты лучше, и она восприняла это плохо.
— Нет. Ни одно гомбо не сравнится с твоим, — она подмигнула и закрыла дверь.
Ник облегченно вздохнул, он только что прошел минное поле, и его задница не пострадала. Хотя у него не всегда получалось проходить такую проверку. «Я уже лучше умею обращаться с женщинами».
Сегодня — мама. Завтра — настоящая девушка.
Как Коди.
Может, позвонить ей? Он ведь не видел ее в школе, а ее Нинтендо все еще был у него в кармане.
«Сам знаешь, у тебя нет ее номера».
Ах, да. Еще одна проблема. Это первое, что ему нужно исправить завтра утром в школе. В этот раз он не будет размазней. Он даже пригласит ее поесть выпечку с ним.
Ник подошел к столешнице, взял свой потрепанный номер Хаммерс Сламмерс и пошел в свою комнату читать. Он как раз нашел то место, на котором остановился вчера ночью, когда его мама отодвинула одеяло.
— Я ухожу. Тебе что-нибудь нужно?
— Все нормально.
— Хорошо. Менни сказали, что придет вечером проверить тебя. Я вернусь незадолго до рассвета.
Ник положил книгу, думая о том, что ей придется ехать на трамвае туда и обратно, когда на улицах может быть так много зомби.
— Тебе нужно отдохнуть.
— Ага, но со всем этим странным де… — он притормозил, прежде чем она не наказала его, — делами, которые происходят, мне было бы спокойнее, если бы ты не ходила одна.
Улыбка медленно появилась на ее красивом лице.
— Ты будешь моим защитником?
— Ну, это же моя работа, так ведь?
— Ладно. Бери куртку, а я скажу Менни, — Ник сделал, как она сказала. Она не часто разрешала ему ходить в клуб, когда на следующий день нужно было идти в школу, но он сказал, как думал. Ему не нравилось, что мама будет одна. Новый Орлеан и в лучшие ночи мог быть опасным, а мама все, что у него было.
Он будет защищать ее до последнего дыхания.