Для Данимира путешествия по числомирам стали настолько обыденными, что он не обращал внимания на процессы ускоренной медитации и подготовки к погружению. Сосредоточился, представил, где хочет оказаться, — и пошёл. Но на сей раз переход из «живой среды» — тела человека — в среду энергоинформационную, лишённую привычных ориентировок, происходил иначе.
То есть «прыжок в пропасть» протекал так же, как и раньше, а затем спутник соединил числа, символы, представления и устремления в единую цепь, Данимир назвал номер промежуточной остановки (об этом договорились заранее), и «капсула душ» вышла в голове «родича» Прохора, жившего в числомире шести четвёрок.
Почему Данимир выбрал такой экзотический вариант, было понятно. Четвёрка — тетрада олицетворяла собой своеобразный ключ к земле и небу, пространство-время (четырёхмерный мир), объём и материю, а главное — порядок и основательность. Её геометрическим проявлением был квадрат-куб, устойчивое образование, утверждающее массу.
Число 444444, по мысли Данимира, должно было намного усилить сакральные свойства одной тетрады, и числомир шести четвёрок должен был быть, несмотря на глубины числобездн, устойчивым и стабильным.
Прохор-444444 в этом далёком от начал Числовселенной мире стоял на плоской вершине не то горы, не то здания, и Данимир, так же как и его спутник, перестал оценивать то, что видел в настоящий момент глазами местного Прохора.
Объект, на крыше которого он стоял, можно было назвать и сооружением кубической формы, и монолитной скалой: куб этот не походил ни на то, ни на другое.
Он был окружён такими же чёрно-белыми кубами разной величины, составляющими некий условный город. А может быть, кладбище.
Небо над городом-кладбищем было абсолютно чёрным, без единой звезды, и солнце на горизонте — яркий белый диск — казалось дырой в твёрдой стене.
Кубы-здания ощущались настолько массивными, прочными, монолитными, что невольно на ум приходили мысли о Вечности. Но стоило местному Прохору сделать шаг вперёд, как город-кладбище охватила всеобщая трансформация! Волна искажений формы зданий прянула во все стороны до горизонта, затронув все кубы, и пейзаж с одной стороны преобразился: одни кубы стали больше, другие меньше, с другой — остался тем же самым. Поменялись лишь размеры зданий.
Прохор — спутник Данимира «шевельнулся», собираясь выразить удивление, и Данимир поспешил увлечь его за собой, чтобы не оставлять в душе местного Прохора, кем бы он там ни был, сомнений в собственной адекватности.
Следующую остановку сделали в мире, сформированном сакральными базовыми свойствами девяти девяток.
Эннеада — цифра девять у земных эзотериков и философов характеризовала исключительно высокие законы гармонии в проявленном мире. Пифагорейцы вообще называли эннеаду безграничным и одновременно ограниченным числом. Безграничным — потому что за цифрой 9 нет других цифр, кроме «бесконечного» числа 10. Ограниченным — потому что девятка собирает внутри себя все цифры.
При этом эннеада ассоциируется с ошибками и недостатками, так как ей не хватает до совершенного числа 10 одной единицы.
В мирах, сформированных повторяющимися цифрами, свойства этих цифр умножаются, хотя и не в геометрической прогрессии. Тем не менее в мире девяти девяток, несмотря на их гармоничность и полноту, должна была проявляться и негативная их суть — ограниченность. Однако оценить негатив гости, «высадившиеся» в голове местного Прохора (здесь его звали Па-а-Пра-аром), за мгновения своего пребывания в мире-999999999 не могли. Для понимания его процессов и законов надо было прожить в голове Па-а-Пра-ара какое-то время, чтобы можно было полистать его память и воспринять все его проблемы.
Внешне мир девяти эннеад вообще не походил на мир Земли двадцать первого века.
Девятидевяточный Прохор сидел (а может, стоял) на странном льду странного озера, края которого поднимались вверх, от чего казалось, что озеро находится внутри гигантского бокала, представляющего замёрзший кратер местного вулкана. Хотя, возможно, это был и не вулкан, а соляная пустошь, покрытая холмами белой кристаллической соли. Впрочем, скорее всего это была не соль, судя по дальнейшим событиям.
Холмы были разной формы — высокие и крохотные, настоящие «пирамиды Хеопса» и круглые купола. Но главное — они всё время меняли положение и формы, а маленькие, похожие на столбики или на изваяния неведомых скульпторов, вообще «бегали» вокруг больших, то уходя в соль, то возникая из неё, как тушканчики из нор в земле. Некоторые из них и в самом деле походили на тушканчиков, замирая перед местным Прохором, когда он делал шаг, стремительно уменьшаясь в росте, как бы углубляясь «в норы», и убегали под слоем соли, оставляя в ней взрыхлённые борозды, чтобы выскочить из неё вдали.