«Что ты с ним сделал?» — спросил Саблин-11, тоже получивший немало «ранений».
«Закапсулировал».
«Зачем?»
«Он мне пригодится».
Купол над местом боя внезапно расплылся сизым дымком, и на холм опустилась ещё одна человеческая фигура, тоже в плаще, но покрытом не перьями, а сверкающей алмазной пылью. Это был ДД.
«Дайте», — протянул он руку.
Прохор-999 посмотрел на него с сомнением.
«Боитесь, что он вырвется?»
«Дайте».
Прохориил помедлил, но яйцо передал.
ДД осмотрел его со всех сторон, взвесил в руке, поднёс ладонь к глазам, сосредоточился.
«Нет!» — бросился к нему Прохориил, но было уже поздно.
Кожистое яйцо вспыхнуло ядовитым зелёным пламенем и начало распадаться на струи искр, издавая стоны и корчась. Через несколько мгновений его не стало.
Фигура Прохора выросла чуть ли не до «неба».
«Зачем вы это сделали?!»
ДД кротко посмотрел на него снизу вверх.
«Контакты с такими нравственными уродами небезопасны».
«Я хотел использовать его линию… для ликвидации других «родственников».
«Мы сможем это сделать через Наумански».
«Чёрт бы вас побрал!»
«Полегче, друг мой, — мрачно сказал Данимир. — Ты мужик сильный, я знаю, но где-то наверняка есть формонавты и посильнее. Давай лучше подумаем о следующем шаге».
Глаза Прохориила вспыхнули нездоровым блеском.
«Я и без вас знаю, что мне делать».
«Это ты зря, — осуждающе покачал головой Саблин-2. — Мы без тебя всё равно добьёмся цели, а ты без нас вряд ли».
ДД улыбнулся.
«Мой друг араб говорит: уступая, ты выдерживаешь испытание. Я проверил этот тезис, он работает. Но давайте не спорить и не доказывать свою исключительность. Пора возвращаться домой. Нам предстоит ещё одно общее дело».
Прохориил помолчал, что-то решая про себя.
«Хорошо, на этот раз я уступлю. Возвращаемся».
Марк Эллисон, задремавший (как думали телохранители) на заднем сиденье «Кадиллака», вдруг проснулся и завертел головой.
— Едет ли за нами белый «Форд»?
— Так точно, босс, — ответил начальник охраны.
— Это журналисты, мне нужна та, смуглая, из «Ассошиэйтед пресс».
— Та, что задавала вам вопросы?
— Остановите.
Кортеж остановился.
Эллисон вылез из машины, приблизился к остановившемуся за кортежем «Форду», сделал понятный жест рукой.
— Пусть она выйдет.
Начальник охраны рысцой подбежал к «Форду», что-то сказал, и смуглолицая журналистка вылезла из машины, подошла к миллиардеру.
— Слушаю вас, господин Эллисон.
«Переселяемся», — скомандовал ДД.
Через мгновение четвёрка победителей Админа-22 пересела в прелестную головку двоюродной сестры Талгата.
Вертолёт запаздывал, и Волков нервничал. Он ещё никогда никого не подводил в жизни, железно выполняя обещания, и неприбытие «вертушки» считал чем-то сродни предательству.
— Будем в двенадцать, Николаевич, — подтвердил начальник полётов Абаканского центра боевого применения гражданской авиации. — Прилетит «Ансат», заберёт вас всех, не переживай.
Волков опустил мобильный телефон, посмотрел на Талгата.
Оба стояли в низинке между скалами, куда выходил лаз из пещеры с ледяным потолком, и смотрели в распадок. Вертолёт мог сесть только там, и по буеракам компании надо было спускаться к нему метров двести.
— Если нас заметят в момент спуска…
— Ничего, старик, прорвёмся, — хладнокровно сказал араб, подставляя лицо утреннему солнышку. — Вряд ли Охотники умеют прыгать по скалам как горные козлы. Вернётся Данияр, да ещё не один, они устроят преследователям такой цирк, что мало не покажется.
— Формотранс? — прищурился Волков.
Талгат кивнул.
— А ты владеешь этим… колдовством?
— За кого ты меня принимаешь? Если бы я владел формотрансом, ты бы передо мной сейчас не стоял живой. Я в этом деле глухонемой.
Сергей Николаевич скупо улыбнулся.
— Я тоже, иначе и ты передо мной сейчас не стоял бы живой. Сколько мы побегали друг за другом по арабским пустыням и горам? Не вспомнить. Не понимаю, почему наши не возвращаются. В Америке давно ночь.
— Пойдём к своим, полковник, они уже близко.
— Расчёт?
— Интуиция.
Спустились под землю, провожаемые взглядами Кости, Харитоныча и Валентина, что замаскировались в скалах вокруг лаза и выполняли роль боевого охранения.
В гроте-пещере с волшебным ледяным потолком, усеянном каплями и наплывами льда красивого волнового рисунка, пропускающим голубой свет, ничего не изменилось.