Шепотинник подозвал помощника:
— Сергеич, после тестового контроля заведи бодягу часа на полтора, расскажи пару историй.
— А ты? — задал вопрос флегматичный помощник.
— Меня вызвали секретчики, что-то их беспокоит.
— Хорошо, сделаем.
Бригадир, одетый в спецкомбинезон, как и остальные работники космодрома, вылез из бункера, снова взялся за телефон.
— Что у тебя?
— Всё тихо, — ответил Почиковский. — Поторопись, а то худо мне, носитель, этот бездарь-технолог, и в самом деле мается животом, сижу в туалете.
— Скоро буду.
Шепотинник вызвал электрокар, добрался до пропускного пункта и пересел в новенькую «Мазду», которая домчала его до центра Мирного за полчаса.
У гостиницы его встретил суетливый, прячущий глаза Почиковский.
— Он исчез!
Шепотинник раздул ноздри выдающегося носа.
— Что за шутки? Как это исчез?! Ты же говорил, что он слёг с сердечным приступом.
В ставших чёрными и блестящими глазах технолога всплыли злобные огоньки.
— Надо было подыскать мне другого носителя, тогда я бы его не упустил.
— Офигеешь с вами! — Бригадир оскалился. — Подробности!
— Идиот-администратор сжалился, не стал запрашивать службу безопасности, дал ему машину.
— Куда?
— Уверяет, что постоялец направился на жд-вокзал.
Шепотинник поднёс мобильный к уху:
— Тимошенко, на вокзал! Ищи Смирнова!
Почиковский, нервно теребивший край воротника рубахи, схватился за живот.
— Проклятье! Мне надо в туалет.
— Потерпишь.
— Не могу, мне потом так и ходить обосранным?
— Беги, — брезгливо махнул рукой Шепотинник.
В настоящий момент обоими владели Охотники, внедрившиеся в сознание людей и управлявшие их действиями, но при этом тела носителей оставались человеческими и подчинялись всему психофизическому и физиологическому наследию людей.
Шепотинник зашёл в гостиницу, поговорил с администратором, связался с третьим членом группы преследователей, вселившимся в начальника УВД Плесецка.
— Как успехи, полковник?
— Пока ноль, — ответил Тимошенко. — На вокзале его нет.
— Уехал?
— За это время прошёл только один поезд на Архангельск, в него он не сел, это точно.
— Объявите госрозыск.
— Делается всё, что надо.
— Обыщите автовокзал, аэропорт, выездные дороги.
— Сам знаю.
Шепотинник пожевал губами, раздумывая, какое распоряжение дать ещё, но не придумал и выключил айфон.
В холл гостиницы спустился Почиковский, кусая губы.
— Зря меня втиснули в это тело, лучше бы в собаку… или в женщину.
— Почему в женщину? — не понял Шепотинник.
— Они более выносливы.
— Глубокое замечание.
— Но это верное суждение, существует даже общественное мнение на этот счёт.
— Общественное мнение ещё не статистика. Хотя я доложу Глыбе.
— Что будем делать?
— Ждать. Здесь есть кафе, пошли посидим, попьём кофейку, у нас такого нет.
Они направились в кафе гостиницы.
Однако ни через полчаса, ни через час от главы полиции города ничего существенного не поступило.
Прохора Смирнова, математика из научного Центра «Осколково», приехавшего из Суздаля в составе делегации инженеров и учёных для эксперимента с новым космическим модулем, найти нигде не удалось. Его не было на железнодорожном вокзале, не было на автовокзале и не оказалось в аэропорту Плесецка. Куда он делся после ухода из гостиницы, можно было только гадать.
— Видимо, у него здесь есть знакомые, — предположил полковник Тимошенко. — Он и остановился у них.
— Ищите, — угрюмо посоветовал ему Шепотинник.
— Что теперь? — приуныл Почиковский.
— Возвращаемся, — буркнул бригадир.
— Нас тут же перемодулируют. Засада была рассчитана плохо.
— Засада была рассчитана хорошо, а вот вы, господин Почиковский, сработали плохо. Вас, скорее всего, и перемодулируют.
— Доложи, что я старался. А времени было мало.
— Пардон, коллега, как тут говорят: своя рубашка ближе к телу. Каждому воздастся по заслугам.
Почиковский бледно улыбнулся.
— Если удастся сохранить личину, я его зубами загрызу в Суздале.
— В Суздаль ещё попасть надо, там у него куча защитников. Мы уже почти два оборота не можем к нему подобраться. Всё, переходим.
Шепотинник и Почиковский, сидевшие за столиком у окна кафе, застыли. Глаза их на какое-то время стали прозрачными, бессмысленными, пустыми. Потом прояснились. Оба вздрогнули, начали с недоумением и растерянностью оглядываться.