Одной в комнате стало совсем невмоготу, и я решила пройтись хоть куда-нибудь, чтоб не начать кидаться на стены от тоски и недопонимания всего происходящего.
В коридоре на удивление было пусто. Пока я не прошла несколько шагов. Вдоль стены стояли рыцарские доспехи, которых в замке находилось очень много, потому что из старого мира практически все тащили Князю подобные "презенты". Совершенно не понимаю, почему. Владыка вроде средневековьем особо не увлекался, турниров не устраивал, но мои соотечественники решили, что такой антураж чрезвычайно соответствует его жилищу. Из-за одной такой рухляди вдруг выскочил маленький пухлый человек.
– Княгиня, свет очей моих, как я рад, как рад!
Незнакомец хватал меня за руки, пытаясь их поцеловать, а я, ошалев от его напора, пятилась назад. Во-первых, он называл меня титулом, до которого ещё как до Пекина в неудобной позе, а во-вторых, мужик просто пугал меня фанатичным блеском глаз.
– Красавица, благодетельница! Позвольте предложить Вам свою кандидатуру...
Я не стала слушать дальнейшие подробности, даже мысленно боясь представить, что конкретно этот безумный хочет мне озвучить. Явно, ничего адекватного. Развернулась и с низкого старта рванула в противоположную от незнакомца сторону, по ходу движения дергая все попадающиеся на пути двери, чтоб спрятаться, потому что в процессе гонки к мужику в хвост стали пристраиваться ещё какие-то люди и атланты, громко выкрикивающие моё имя. Наконец, одна из комнат оказалась не заперта. Я заскочила в тёмное помещение, освещенное крохотный окошком и закрылась, для верности перегородив вход какой-то тумбой.
– Интересное времяпрепровождение для невесты Наследника. По моему разумению ты сейчас должна вышивать платочки и ткань гобелены, чтоб набрать соответствующее приданое.
Джонатан Уилсон собственной персоной. Сидит с какой-то древней книжонкой, из которой только что пыль старины не сыплется, и скалиться, как дурак.
Я налетел на него, молотя руками, куда придётся, глотая отчего-то хлынувшие только сейчас слезы и обзывая всякими словами, которые приходили в данный конкретный момент в голову. "Скотина", "бабник" и "сволочь" были, пожалуй, самыми приличными. Он зажал меня в свои крепкие объятия, испуганно вглядываясь в зареванное лицо.
– Эй, Принцесса, ты чего? Зачем плакать? Что случилось?
А я не могла объяснить ему, что просто безумно соскучилась, что страшно боялась больше никогда не увидеть его перед смертью, что не хочу быть с ним рядом только из-за чувства долга, которое он сто процентов испытывает. Однако Джонни, наверное, слишком хорошо знает женщин, поэтому сделал единственное, что в такой ситуации было верным – поцеловал меня. На этом истерика влюблённой идиотки закончилась. Весь бред моментально выветрился из моей дурной головы. Я вцепилась в него, забравшись на колени и обхватив ногами. Моё платье как-то быстро расстегнулось вверху, задралось внизу, а через несколько минут вообще было снято и выброшено за ненадобностью вместе с его футболкой. Я прижималась, целовала, кусала, царапала спину ногтями, потому что снова взлетала куда-то далеко на небеса от его прикосновений, его ласк. Этот невозможный, но нереально потрясающий мужчина опять доказывал мне, что только когда мы вместе, когда он рядом, я по-настоящему живу. Его движения внутри меня разрывали моё сознание на множество крошечный счастливых Алис, каждая из которых любила его до умопомрачения. Так не бывает, не может быть, чтоб каждый раз секс превращался в какое-то неимоверно волшебство. По-моему, я выкрикивала его имя, повторяя, что не смогу без него жить. И в этот момент, находясь на вершине блаженства, я вдруг отчётливо поняла, что сказала чистую правду. Я никогда и ни с кем не буду кроме Джонатана Уилсон, потому что, если его не будет рядом, моё сердце просто остановится навсегда.
Эпилог
"Я видала такую чепуху, по сравнению с которой, эта чепуха – толковый словарь..."
Л. Кэрролл "Алиса в стране чудес"
Двое лежали в большой, королевских размеров кровати, укутавшись белыми шелковыми простынями. Мужчина, сильный, в меру накаченный брюнет, развалившись на спине, обнимал свою светловолосую партнёршу, которая уютно устроилась на его груди. Они столько много пережили в последнее время, что, погрузившись в сладкий крепкий сон не слышали шороха, раздавшегося со стороны балкона.
Старая, облаченная в непонятно из какой мусорки добытое тряпье, цыганка, отодвинула лёгкую занавеску и прошла вглубь комнаты. Остановилась возле кровати, посмотрела на свою внучку, которая в счастливом неведении закинула ногу на мужчину, будто заявляя свое право. Какая же она молодая, влюблённая и глупенькая. Хорошая девочка. Похожа на мать. Сердце у цыганки привычно заныло при воспоминаниях о дочери. Александра была на удивление честной, порядочной и доброй. Даже удивительно, при такой-то матери. Девочка на полном серьёзе хотела обычного человеческого счастья. Даже завела себе мужа. "Завела"... Какое смешное слово. Будто речь о домашнем животном. Хотя, собственно говоря, её мечта осуществилась.