Выбрать главу

Джон Коул смотрит на меня. А мне все равно. Всяко лучше, чем дохнуть с голоду и ходить в мешке из-под зерна.

– Лады, – говорит Джон Коул.

– Сейчас распоряжусь, чтоб вам налили ванну в конюшне. Дам вам мыла. И нижнее белье дам, muy importante[1]. Я его привез из Сент-Луиса. Вы отлично его заполните, мальчики, отлично заполните, а после пары стаканчиков никто из моих клиентов возражать не будет. Новая эра в истории Дэггсвилля. Когда одинокие мужчины обрели девушек для танцев. И все весьма пристойно, весьма пристойно.

И мы вышли обратно из конторы, пожимая плечами, будто говоря: да, это безумный мир, но иногда и в нем везет. Пятьдесят центов каждому. Сколько раз, во скольких пристанищах, где мы пристраивались на ночлег в армейские годы – в прерии под открытым небом, на одиноких наклонностях, – мы с Джоном повторяли эти слова, снова и снова, и каждый раз хохотали. «Пятьдесят – центов – каждому».

В ту же ночь, потерянное достояние мировой истории, мистер Титус Нун, ибо таково было его имя, со своего рода мужественной стыдливостью помог нам облачиться в платья. Надо отдать ему должное, он разбирался в пуговицах, лентах и тому подобном. Он даже имел предусмотрительность побрызгать нас духами. Таким чистым я не бывал в последние три года, а может, и никогда в жизни. В Ирландии я не отличался чистотой, – правду сказать, там бедные фермеры купанья не видят. Когда нечего есть, первым делом жертвуешь жалкими потугами на гигиену.

Салун быстро наполнялся. По городу немедленно развесили афиши, и старатели откликнулись на призыв. Мы с Джоном Коулом сидели на стульях у стены. Очень по-девичьи, чинно, спокойно, мило. Мы даже не смотрели на старателей, а только прямо перед собой. Мы в жизни видали мало чинных девочек, но тут на нас напало вдохновение. Мне дали парик с желтыми волосами, а Джону – с рыжими. Наверно, сидя рядом, от шеи кверху мы были похожи на флаг какой-нибудь страны. Предусмотрительный мистер Нун напихал нам в корсажи ваты. Все хорошо, только мы босые – он сказал, что забыл купить обувь в Сент-Луисе. Может, это будет последующее дополнение. Он велел нам беречься, чтобы старатели не оттоптали нам ноги, и мы обещали. Странно, как все сразу изменилось, когда мы влезли в эти платья. Я никогда в жизни не был таким довольным. Все мои беды и несчастья упорхнули прочь. Я стал новым человеком, новой девушкой. Меня словно отпустили на свободу, как рабов после той войны, которая вскоре началась. Я был готов ко всему. Я чувствовал себя изящным, сильным, совершенным. Это правда. Не знаю, как чувствовал себя Джон Коул, – он никогда об этом не говорил. Этой чертой я в нем восхищался – умением молчать кой о чем. Он говорил много полезного. Но никогда ни слова не сказал против этой работы, даже когда она для нас печальным образом кончилась. Нет. Мы были первыми девушками в Дэггсвилле, и не худшими.

Каждый знает, что среди старателей попадаются самые разные люди. Старатели являются на место и сдирают с него всю красоту – вонючая черная грязь заполняет реки, и деревья чахнут, как поруганные девы. Старатели любят грубую еду, грубый виски, грубые ночные развлечения. Правду сказать, если ты – индейская девушка, они и тебя полюбят, только так, что тебе это совсем не понравится. Старатели являются в палаточные городки и творят непотребство. Таких насильников, как старатели – во всяком случае, некоторые, – мало где сыщешь. Среди старателей попадаются бывшие учителя, университетские преподаватели из более цивилизованных краев, отпавшие священники, разорившиеся лавочники, брошенные женами бесполезные мужья. Все сорта и градации душ, как сказал бы весовщик, принимающий зерно. Но все они приходили в Нунов салун и там менялись, сильно менялись. Потому что мы были хорошенькие девушки, зеница их ока. И, кроме того, мистер Нун за стойкой держал у себя под рукой, на видном месте, дробовик. Вы не поверите, какую свободу предоставляет американский закон владельцу салуна, когда дело касается убивания старателей. Очень большую.

вернуться

1

Очень важно (исп.).