— Сюда, — она протащила меня на кухню и посадила на лавку. Печь была холодная, но стол и полки чистые, так что место было явно жилым, — Я сейчас.
Она повесила ружьё на крюк на стене и, взяв нож, подошла, а я непроизвольно напрягся. Нет, не то чтобы я испугался ребенка, да ещё и девочки, просто это уже инстинкт. Она распорола рукав до запястья и осторожно потянула, стаскивая с меня куртку. Я поморщился, когда грубая кожа, процарапала края раны, и сдавленно зашипел.
— Терпи! — она очень серьёзно на меня посмотрела, — Ты же вон какой большой!
Девочка осмотрела руку. Рубашка тоже была разодрана. Она быстро метнулась в соседнюю комнату и притащила корзину с бинтами и склянками. Осторожно срезала рукав рубашки по локоть и, схватив пузатую бутылку, откупорила. В нос ударил резкий запах спирта, а она подняла на меня глаза.
— Не кричи, — тихо, но очень строго предупредила она. Я кивнул, и руку тут же обожгло болью, когда на рану попала едкая жидкость. Я закусил губу, чтобы не нарушить обещание, но из глаз всё равно брызнула влага. Пока я промаргивался, мелкая уже намазала рану какой-то вонючей пастой и обматывала руку бинтом. Закончив, снова полезла в корзинку, а я с удивлением рассматривал работу. Добротно и явно со знанием дела. Тяжко им тут, раз даже дети так умеют.
— Выпей, — она протянула мне пузырек.
— Что это? — я взял и осторожно принюхался, пахло какими-то травами и спиртом.
— Лекарство, — буркнула она, — не травить же тебя теперь.
Я ухмыльнулся и выпил. Девочка удовлетворенно кивнула, забрала опустевший флакон и, уперев руки в бока, сердито на меня посмотрела.
— А теперь уходи! — она ткнула пальцем в дверь, а я поперхнулся от неожиданности и одновременно нелепости ситуации. О как?
— Даже водички не дашь? — она молчала, а я чуть надавил, — Гостю в твоем доме?
— Да, блин! — она взмахнула руками, но пошла в угол кухни к большому ведру на лавке. Зачерпнула ковшиком и, подойдя, протянула мне, — На!
— Ага, спасибо, — я выпил и вернул ей ковшик. Она хмуро глянула и резким движением руки убрала чёлку за ухо.
— Еды нет, — предупредила она, и я снова крякнул от неожиданности. Желание рассмеяться стало просто невыносимым.
— Скоро ночь, — тихо констатировал я.
— Угу, — кивнула она, и снова ткнула в дверь, — Тебе бы поторопиться.
— Да брось, — я посмотрел ей прямо в глаза, — Куда я сейчас пойду? Утром, хорошо?
Она закусила губу, снова быстро на меня зыркнув. В голове явно мелькали разные мысли, наконец, она что-то решила, и очень тяжело вздохнула.
— Ты ведь дезертир?
Я поморщился, слово неприятно резало, но отрицать очевидное было глупо, так что вместо этого я спросил.
— А где остальные? — она вылупилась на меня в немом удивлении, и я пояснил, — Родители твои?
— Где надо, — буркнула она, снова бросив хмурый взгляд, — Считай, тебе повезло, что их сейчас нет.
— Да ну? — я хмыкнул, — А тебе не страшно? Одной?
— Ну-у, — протянула она и хитро посмотрела на меня, вдруг очень ловко завертев в руках ножом, — Я кое-что умею. Так что даже не думай, с тобой справлюсь.
Я лишь покачал головой, на такую самоуверенность, и потянулся за сумкой. Нож тут же уперся мне в лицо.
— Эй, ты чего это? — настороженно спросила она.
— Сама же сказала, что еды нет, — пожал я плечами, продолжая развязывать узел и не обращая внимания на нож, — А я голодный.
В её глазах засверкало любопытство, нож дрогнул и исчез. Я усмехнулся, доставая из сумки хлеб и сверток бумаги. Она дернула носом и с удивлением глянула на меня.
— Бери, бери, — я придвинул к ней сверток, разворачивая. Там был кусок шоколада. Она ахнула и осторожно протянула руку, но тут же отдернула и подозрительно посмотрела на меня.
— Правда, можно?
— Можно, — очень серьёзно кивнул я. Девочка взяла маленький кусочек и положила в рот, тут же расплываясь в довольной улыбке, — И дрова тащи.
— Дрова? — переспросила она испуганно и замотала головой, — Дрова нельзя сейчас.
Я многозначительно обвел комнату, в которой стало заметно темнее. Солнце почти село. Она грустно вздохнула и снова закусила губу, потом посмотрела на шоколад, и вдруг встрепенулась.
— Я сейчас! Не уходи, — крикнула она, и выскочила за дверь, та с тихим шуршанием вернулась на место.
— Да вроде не собирался, — шепнул я в пустоту комнаты и подумал, что ведь так оно и есть. И дело не в том, что идти было некуда, а именно что не хотелось.