Дверь квартиры Акселя на втором этаже тоже оказалась открытой.
Из квартиры донесся смех; Пирс заглянул внутрь, и смех прекратился. На него поглядели трое парней, развалившихся на древней мебели отца; они, несомненно, чувствовали себя как дома — ноги в сапогах на кофейном столике, бутылки с пивом на полу, под рукой.
— Привет, — сказал Пирс.
— Ищешь кого-то?
— Акселя. Акселя Моффета.
Из ванной в зал вышел, как будто призванный словами Пирса, еще один человек, босой, подтягивавший тренировочные штаны. Увидев, куда смотрят трое на диване, он тоже взглянул на Пирса.
— Да?
В вырезе его рубашки был виден золотой крест, у него был сломанный нос, как у бандита из комикса; на седеющей голове — вязаная шапочка.
— Где Аксель? — спросил Пирс.
— А кто спрашивает?
— Я — его сын.
— Не может быть.
— Может.
— Да ради бога. — Он почесал голову, указательным пальцем подвинул грубую шапочку вперед и назад и поглядел на чемоданы Пирса. — Останешься здесь?
— На самом деле нет.
— Место-то найдется.
— Нет. Я здесь только на одну ночь. Завтра улетаю в Европу.
— Черт побери. — Похоже, человек не впечатлился — или не поверил — и продолжал не мигая разглядывать Пирса, его враждебный и изучающий взгляд был похож на змеиный. — Аксель знает об этом?
— Я пришел ему рассказать.
Двое из троих на диване засмеялись, как будто нашли это смешным и несуразным, а так и было. Тот, что постарше, посмотрел на них, и они замолчали.
— В любом случае, ты пришел, — сказал он Пирсу. — Уже кое-что. — Подойдя поближе, он, все так же без улыбки, протянул большую узловатую ладонь. — Ты Пирс.
— Да. — У него была железная хватка.
— Хорошо.
— Ты можешь мне сказать, где он сейчас? — спросил Пирс. — Ты знаешь?
— У меня есть кое-какие мысли. Несколько парней сегодня начали праздновать с утра. — Понимающий смех юнцов с дивана. — Он с ними. Где обычно.
— Праздновать.
— Не волнуйся. Все закончится здесь. Но мы можем и побегать за ними. Ничего тогда не пропустишь.
Какое-то время они глядели друг на друга, пока Пирс наконец не понял.
— Его день рождения, — сказал он.
— Шестьдесят три, — сказал человек в шапочке. Ну конечно, благородный доброжелательный Водолей. Он же знал об этом. И теперь сообразил, кто перед ним. Его называли Шеф, и Аксель рассказывал о нем: морской офицер (в отставке), собравший команду из молодых рабочих; по уик-эндам они занимались мелким ремонтом в бруклинских кварталах и неплохо зарабатывали. Аксель был их бухгалтером и доверенным лицом. Пирс не знал, что теперь они переехали сюда, вероятно, чтобы остаться.
— Европа, — сказал Шеф, чей немигающий взгляд внушал Пирсу определенные опасения, которые, несомненно, оправдаются. Пирсу стало интересно, что они сделали с Акселем. Или что отобрали у него. Аксель был способен навлечь на себя множество несчастий, благодаря своим заблуждениям и широте души. — А чего тебе там надо?
— Что-то вроде исследовательской поездки, — ответил Пирс. — Исторические изыскания. — Как будто ответ все объяснил, он повернулся и более внимательно осмотрел рагромленную комнату: вдоль стен громоздились строительные материалы, в углу лежал скатанный ковер. Разбитая клетка валялась на полу, сама птица улетела или умерла; исчезла.
— Да, — кивнул Шеф, — сейчас мы работаем здесь. Во всем здании. Выселили арендаторов и делаем ремонт. Вот что мы делаем для Акселя. Я тебе покажу дом.
С лестничной площадки донеслись шаги, кто-то прошел мимо двери и поднялся на третий этаж, оставляя за собой зловонный шлейф веселых непристойностей. Трое на диване разом вскочили и отправились следом, окликая прошедших. Эй, эй.
— Вы знаете, он не должен столько пить, — сказал Пирс.
— Значит, ты останешься на ночь, — сказал Шеф. — Он будет рад. Ты знаешь, он всегда тебя ждет. Смотри, тебе приготовлена кровать.
Так оно и было. Старое синелевое покрывало, которое лежало здесь всегда, но со свежим пятном посередине.
— Шестьдесят три, — сказал Шеф, вслед за Пирсом посмотревший на кровать, как будто на ней кто-то лежал. — Так ты родился примерно в сорок втором, где-то так?
— Гм, да.
— А я был на Тихом.
— Ага.
— Аксель пропустил эту большую заваруху. Неважно. — Он опять почесал голову: привычка. — Хочешь кофе? Пива?
— Ни то, ни другое, — сказал Пирс. — На самом деле я могу и не оставаться. Поеду в аэропорт и сниму комнату в мотеле, чтобы утром быть поближе. Мой самолет очень рано. — Все это было враньем.