На рождество через Террасу — или Тарасу — проходят все придворные, только что снявшие траур по принцу Генриху; они в мехах и коронах из остролиста, в пламени их факелов шипит снег. Сегодня будут увеселения и музыка, потому что это день помолвки Фридриха и Елизаветы, двух красивых и харизматичных молодых людей, у которых настоящая любовь, которые полюбили друг друга с первого взгляда; выдающийся династический союз для протестантской Европы, хотя идет шепоток, что жених зело молод и нестоек и не полностью понимает свой долг[137].
Сегодня вечером труппа «Слуги короля» будет играть, помимо всего прочего, «Бурю» Шекспира, пьесу не новую, но в новой постановке; специально в честь королевской пары автор написал Маску, которую вставил в пьесу.
Случилось так, что в холодную ночь Помолвки автор был в Лондоне, покупая собственность около театра «Блэкфрайерс». Он несколько лет не проходил по этим улицам, по крайней мере с 1610 года, когда подал жалобу на Торпа, напечатавшего его сонеты; оный Торп получил их от вора и негодяя W. H.[138], лучше ему не думать об этом. Тогда, больше двух лет назад, он также поднялся по реке вверх, чтобы навестить в его доме в Мортлейке доктора Ди, старого друга, учителя актеров и театральных плотников; он хотел посоветоваться по поводу болей и слабости в ногах; оказалось, что доктор умер почти год назад. Он стоял в большом зале, в котором из книг, линз, камней, нотных станов, глобусов, карт не осталось ничего — все было распродано, потеряно или растащено. Умер: после долгих лет молчания. В доме была только его дочь, которая в последние годы заботилась о нем, как могла. «Я познакомился с ним очень давно, — сказал он ей. — Я приходил сюда еще мальчиком, я любил и уважал его». Потом он спустился к реке, дул резкий ветер, выдувая суетность; он размышлял о том, как можно было заставить этого мудрого человека, — великого лекаря, повивателя чудес природы, владевшего неограниченными силами, повелевавшего духами, — замолчать, отречься, уединиться. Нет, его не могли заставить: его сила не исчезла, но спрятана; духи, которыми он командовал, наконец освободились. Я книги свои сожгу[139]. Нет, нет, только не это; бедный Кит[140], не сжигай.
Кораблекрушение. Все эти годы он только и думал о кораблекрушении, ничего удивительного. Рассказ о трех царствах, первое — политика: лорды, заговоры, мировые дела; второе — магия, о которой говорил доктор Ди и в которую он слишком глубоко проник, добрая и грозная: разрытые могилы, затуманенное полуденное солнце; последняя — царство природы: незамысловатое, вожделенное, которое невозможно вернуть.
Год спустя «Бурю» поставили в «Блэкфрайерсе», Бербедж зажигал огонь, изображая грохочущие громы[141], в подвале били по котлам, остров наполнился звуками[142]. А в этот год, на рождество, при дворе, чудеса и диковины станут еще более чудесными и диковинными, потому что главным плотником будет мистер Ин-и-го Джонс, человек с лошадиным именем. Исчезающие яства[143], порхающие духи, превращения под музыку. И Бербедж попросил у автора новую маленькую Маску, полу-Маску, в честь помолвки Елизаветы и ее немца.
Он легко написал ее. Ожидая адвоката в его конторе, он попросил перо и бумагу. Свадебные благословения хорошо подходили к пьесе, Фердинанд прошел все испытания, посланные ему Просперо, включая торжественную клятву не развязывать пояс целомудрия Миранды до совершенья брачного обряда.
Из уголка оконной рамы тянуло холодом; самая холодная зима за последние годы. Сломаю жезл мой[145]. Жезл Джона Ди давно сломан. Его собственным была обыкновенная палка, на которую он опирался, идя по улицам Лондона среди смеющихся вездесущих мальчишек. Он писал быстро. Осталось сочинить не так много коротких реплик вроде этих, и, скорее всего, он не закончит всего того, что начал; но это не причина того, чтобы не продолжать.
137
Цитата из письма Джона Чемберлена (1554?–1628). См.: The Letters of John Chamberlain. Ed. by Norman Egbert McClure. Memoirs of the American Philosophical Society. Vol. 12. Part 1. The American philosophical society. 1962. P. 416. — Прим. редактора.
138
Неизвестное лицо, которому посвящено «пиратское» издание сонетов Шекспира. Основные версии, кто это мог быть: Уильям Герберт, граф Пембрук (1580–1630), Генри Ризли, граф Саутгемптон (1573–1624), сам Шекспир и другие. — Прим. редактора.
139
Марло К. Трагическая история доктора Фауста. Сц. XIV. Эти слова колдун произнес перед тем, как его утащили черти.
143
«Гром и молния. Появляется Ариэль в образе гарпии. Он взмахивает крылами над столом, и яства исчезают». Буря. Акт 3, сц. 3.