Мы пытаемся выбрать добро, думал он, темные и невежественные, чтобы стать мудрыми: и, поступая так, мы выбираем то, из чего будут составлены истории — истории, которые будут воплощать, содержать или скрывать имена Бога, состоящие из тысяч и десятков тысяч букв. Эти имена — скелет сложившегося Мира, Год, в котором мы живем, и Душа, которую мы ощущаем в себе, — возникли в историях, которые мы творим. Но эти истории нельзя познать, пока наша работа не создаст их; поэтому нельзя познать и имена; поэтому нельзя познать и конец мира, который мы творим.
«Не нам предстоит завершить работу, — сказал рабби маленькому ослику, — но и не вольны мы освободиться от нее»[318].
Прошел год, прежде чем Осел нашел выход из своего затруднительного положения, и нашел он его сам.
Великий Моисей рассказывал истории о создании мира, пришествии людей и животных, об ангелах и демонах, праотцах и героях, грешниках, путешествиях и карах; эти истории содержали все имена Бога, составленные из слов с изменившимися числовыми значениями букв. Так сказал рабби. Но тогда, сделал вывод Осел, эти священные истории можно заменить другими историями о других путешествиях, карах, героях et cætera[319]; и — если они рассказаны словами, имеющими те же числовые значения, — эти истории будут передавать те же имена и числа, то есть Великое Имя и Великое Число. Но, когда он рассказал о своем открытии рабби, тот, возмущенный, прогнал его.
Но он не ошибался и знал это. А значит, его собственное маленькое имя и соответствующее ему число, число всей его истории, могут быть переставлены, переведены, перевернуты, уменьшены, умножены и поделены, а затем заставят выкликнуть новое имя, имя нового существа, отличного от прежнего, но полностью ему равноценного, с новой историей — историей, которая одновременно свершается и еще не случилась.
И на это имя и историю или в него он сможет вдавить, влить, вбить, привязать, вселить или всунуть себя и свою душу, как он когда-то вселил себя и свою душу в тело и сердце осла, возможно, похожими способами, но только не нумерологическими. (Но какими? Как он сделал это? Он не мог вспомнить.)
Тогда он взял заработанное актерством золото и заказал (тому же самому мастеру, который служил потом Иоганну Кеплеру в замке на холме) большой набор соединенных между собой медных колес, на которых были нанесены риски и числа, как на астролябии или пропорциональном циркуле Фабрицио Морденте[320], а также буквы еврейского, латинского, греческого и, для ровного счета, Божественного алфавита Раймунда Луллия[321]. Ибо signacula[322] Моисея были чудесны, и иероглифы Эгипта тоже, но все письмена и образы, составленные из них, столь же чудесны и вечны, равно как и мир.
Пока джорданисты поворачивали и поворачивали эти колеса, следуя его указаниям, он строил сочетания, транслитерировал и отражал получавшуюся бессмыслицу в глубинном зеркале своего сердца. Душа изучала ее в этом зеркале, где, конечно, она появлялась вывернутой наизнанку, как отражение в серебряной ложке; изучала и вчитывалась в нее, пока все не выворачивалось обратно, то есть возвращалось в правильное положение, пока не обретало смысл, сладкий смысл, который мчался по его волокнам и сухожилиям, по переплетениям вен и нервов, преображая его по ходу дела.
Он был полосатым котенком; потом веткой вяза; серебряной форелью с радужным брюхом, извивающейся в воздухе; раскаленным, рассыпающим искры углем; серым голубем с рубиновой каплей крови на клюве. Бесконечно малое мгновение он был бесконечным числом вещей, а потом на бесконечный миг был одной неизменной вещью.
Потом он был человеком. Маленьким обнаженным человеком, хотя и не меньше и не обнаженнее, чем он был на Кампо деи Фьори. Его звали Филипп Габелльский. Вместо копыт у него было десять пальцев — нет, девять, один minimus[323] потерялся по пути или не был создан во время метаморфозы. Крупная голова с выпученными глазами и большими желтыми зубами. А также огромный membrum virile[324]: это и его громкий, пробирающий до мурашек смех были отметинами, которые он впоследствии скрывал, ибо помнил, как много лет назад они спугнули гигантов, восставших против богов — то есть против начал и сил[325]. Он помнил эту историю, имена богов и начал, а также имена гигантов. Это хорошо известная история[326]; ее упоминания у многих авторов, древних и современных, раскрылись в нем. Вздыбленный, похваляющийся Осел с эрегированным фаллосом — вот могучий образ, который жил в нем; вот он каков.
318
Талмуд. Авот (Отцы). II. 16. Цитата приписывается рабби Тарфону (правильно Тарпон) — мудрецу Мишны третьего поколения, жившему в конце первого и первой половине второго века. Рабби Тарфон был священником и участвовал в исполнении обязанностей коаним в Храме (Йерусалимский Талмуд. Йома. III. 7); после падения Иерусалима продолжал, как потомок Аарона, выполнять функции, отчасти связанные со службой в Храме. Цитата в переводе Н-З. Рапопорт с искажениями, в оригинале: «Не тебе предстоит завершить работу, но и не волен ты освободиться от нее».
319
И так далее (лат.). — Прим. переводчика.
Обыгрывается «эгипетское» написание слова через
320
Фабрицио Морденте (1532–1608) изобрел новый циркуль, дававший, если к его плечам приделать некое устройство, «чудесные результаты, необходимые для Искусства, которое подражает Природе», — как заявляет сам Морденте в кратком описании, с приложением рисунка и чертежа, которое он издал в Париже в 1585 году. Было сделано предположение, что циркуль Морденте был предтечей пропорционального циркуля Галилео Галилея.
321
Раймунд Луллий (ок. 1235–1315) — каталанский поэт, философ и миссионер, один из наиболее ярких и оригинальных мыслителей европейского Средневековья. Луллий также считается одним из родоначальников европейской арабистики. Здесь имеется в виду одна из идей его книги «Ars magna», или «Великое искусство» (1308). «Ars magna» делится на тринадцать частей: алфавит, фигуры, дефиниции, правила, таблицы и прочее. Алфавит (который, по-видимому, и имеет в виду автор) составляют девять букв: B, C, D, E, F и т. д., каждая из которых обладает шестью смыслами, например, абсолютное начало, относительное начало, вопрос, субъект, добродетель и порок. Так, значения В и С будут следующими: В = доброта, отличие, utrum (или), Бог, справедливость, жадность. С = величие, согласие, quid (что), ангел, бдительность, чревоугодие. — Прим. переводчика.
Речь идет о восемнадцати Божественных Качествах, выраженных девятью буквами алфавита (влияние Каббалы). — Прим. редактора.