Тем не менее, царствование короля Фридриха и королевы Елизаветы продолжалось. Взявшись за руки, они ходили по замку Рудольфа, обедали на драгоценных камнях Рудольфа, вытаскивали альбомы Рудольфа и переворачивали великолепные страницы; Фридрих попытался смахнуть с одного листа позолоченную муху, и оказалось, что она нарисована! Они только и делали, что смеялись. А это что за комната? Старый антиквар (он служил Рудольфу и сохранился, словно эгипетская mummia[352], потому что постоянно имел дело с сокровищами) открыл высокие и узкие украшенные двери и ввел их в комнату-тетраду, находившуюся в центре замка, который сам пребывал в центре мира (как и любой настоящий замок). На стенах висели портреты Арчимбольдо[353]: Лето Осень Зима Весна; Огонь Вода Земля Воздух; Север Юг Восток Запад. Они взялись за руки.
В центре комнаты, в геометрическом центре пола, стоял горбатый черный комод, обитый железом; он ждал, когда его откроют.
Очень скоро наемная католическая армия отправилась в Богемию, чтобы подавить мятеж Богемских Сословий и сбросить так называемого короля, которого, по их словам, они помазали на престол. Объединенные силы — силезцы, австрийцы, баварцы, итальянцы, савояры, испанцы, фламандцы, французы — двинулись к Праге. По воле армий, проходя по стране, солдаты оставляли за собой Брейгелев ад[354]: беззащитные беженцы, трупы животных с выпущенными кишками, мертвые дети, горящие фермы. Все это время протестантские войска Европы собирались в Праге, и полководцы привели их к присяге королеве.
На битву шли и другие войска, которых не видели, но, быть может, чувствовали католические воины; они шли за армией или вели ее. Херувим, серафим, nerozumim[355]. Войска, которые были более от мира сего, ночью прошли через Бемервальд[356], без накладок миновали высокий лес: длинные и низкие четырехногие очертания, рыжие и бурые, серые и черные, с горящими глазами и высунутыми языками. Сами они были, когда пробуждались, католиками, утраквистами[357], протестантами, кальвинистами, православными, но ночью они знали, на какой они стороне: там, где к ним не было ненависти и где, если они помогут победить, примут их службу, простят их преступления и будут чтить как борцов за будущий мир.
В день битвы маленький рыжий Кристиан Ангальтский, командовавший королевскими войсками, поднял на вершине белого холма близ Праги гигантский королевский стяг из желтого и зеленого бархата с девизом Diverti nescio, Не знаю другого пути. Однако никто не мог прочитать эти слова, ибо здесь и везде господствовало глубокое мертвое спокойствие, столь же неподвижное и прозрачное, как стекло; при свете зари вражеская армия внезапно оказалась поразительно близко от них, как будто они, повернув по коридору, увидели себя в зеркале. Ужасающая ясность: те, кто находился в авангарде протестантов, могли видеть (те, кто выжил, запомнили это на всю жизнь) зубы и языки капитанов католической армии, когда они выкрикивали команды.
353
Джузеппе Арчимбольдо (1527–1593) — итальянский живописец, декоратор, обычно причисляемый к представителям маньеризма. В его творчестве некоторые критики и художники ХХ века усматривали предвосхищение сюрреализма. В 1562 году был приглашен ко двору императора Священной Римской империи Максимилиана II в Вену, а далее служил его преемнику Рудольфу II в Праге. Сохранилось около двух десятков работ Арчимбольдо того периода — официальных портретов и специфических картин, выполненных в виде необычного сочетания предметов, растений и животных.
354
Вероятно, имеется в виду Питер Брейгель Младший (Адский) (1564–1638). В начале своей творческой карьеры он увлекался сюжетами Страшного суда и изображением ужасов ада, демонов и ведьм. За эти свои произведения и получил прозвище «Адский».
357
Утраквисты, или чашники — умеренные гуситы, требовавшие святого причащения под двумя видами: т. е. хлебом и вином. От sub utraque (лат.), буквально «под обоими видами».