Крафт посмотрел на окно, перевел взгляд на замощенный двор, потом опять на окно. Лицо гида светилось чем-то вроде ожидания. Тот же месяц, а может быть и тот же день, только двадцать лет назад.
Но Крафт знал, что Ян Масарик был всего лишь самым последним, а бедные чиновники в 1618-м были не первыми в многовековой серии таких выкидываний в Богемии. Похоже, переменам были нужны человек или люди, которых выталкивали из высоких окон, которые в ужасе глядели вниз, орали и цеплялись пальцами за косяки.
Дефенестрация. Крафт вместе с остальными поглядел вверх. Как будто определенные события были вызваны не первоначальными их причинами, а отражениями или тенями событий, находившихся далеко в прошлом или будущем; как будто кто-то случайно нажал на тайный рычажок часового механизма и заставил часы пойти после того, как они долго стояли, или как будто ветер из одной эпохи мог срывать листья с деревьев и ломать шпили в другой.
Он подумал — уже глядя из окна своей кельи в преобразованном монастыре, призрачный замок горел огнями и, казалось, плавал высоко в небе — ты должен быть на их стороне, должен. Идти с ними в подлинное будущее, в окружении безжалостных мечтателей. Если бы я знал тайные законы, подумал он, которые заставляют историю двигаться, я мог бы открыть их, прошептать в уши этим людям, находящимся в опасности, и они бы знали, что делать, а чего не надо делать. Но тайные законы нельзя узнать, а если и можно, то нельзя передать. Можно только притвориться, что знаешь.
Да! Простая ясная мысль, которая ускользнула от него — или не захотела посетить его — в 1937-м, когда он нуждался в ней, пришла сейчас, как будто яйцо, которое он считал крепким, как мрамор, треснуло и из него появился оперившийся птенец.
Он понял: ты получаешь власть над историей, открывая и изучая ее законы, формулируя их, передавая их другим, которые таким образом получают часть власти, которую имеешь ты. Ты формируешь армию своих последователей, которая сможет наложить эти неоспоримые законы на тело Времени; и когда ты, обладая знанием Законов Истории, получил власть, ты должен уничтожить или скрыть все, что опровергает их или не подчиняется им. Именно так в любую эпоху правят Архонты; правление Архонтов в Небесах соприкасается с правлением их эпигонов на земле.
Так что победить такую силу можно, только предложив новые законы, придуманные в тайниках сердца и принятые по распоряжению воли: законы желания и надежды, не застывшие, но бесконечно изменяющиеся, которые невозможно навязать кому-нибудь другому. Это законы другой истории мира, его собственной.
Разве он, Феллоуз Крафт, хорошо знает, как построить такую историю? Да, знает. Он зарабатывал этим на жизнь. У него есть материалы и инструменты, и он знает, как их использовать: надо смешать нужды сердца с придуманными разговорами, предполагаемыми фактами из книг, правдоподобным поведением и светом других дней.
Архонты, которые создали мир и чьи тени продолжают править им, хотели бы заставить нас поверить, что его законы вечны, незыблемы, необходимы и создали сами себя. Возможно, они и сами так считают. Очень хорошо: тогда мы поставим их в тупик контрзнанием: мы знаем, что на самом деле мы сами придумали эти законы, которые делают этот мир таким, и можем изменить их, если захотим.
Когда святой Патрик, служитель и миссионер большой архонтской церкви в Риме, которая сформулировала все неизменные Божьи законы, спросил ирландских друидов, кто создал мир, они ответили, что это сделали друиды[433].
Наперекор властям постройте новый мир и заставьте его двигаться; покажите им, как это просто. Его собственный мир, конечно, может быть лишь выдумкой; их — тоже; однако его мир робко являлся из-под обложки, безоружный, признанный ненастоящим — вот в чем разница.
О, Господи, подумал он, немедленно почувствовав знакомое головокружение, что предваряет истощение. Он проделал весь этот путь, нанятый, чтобы найти сказочное сокровище или, по крайней мере, слухи о нем, а вместо этого придумал очередной роман.
Как безрассудно влюбившийся холодный старик. Он достаточно хорошо знал признаки, но думал, что никогда больше не почувствует их.
На следующее утро автобус, заполненный счастливыми болтающими чехами (неужели у всей страны отпуск, или они бросили свою никому не нужную работу и отправились на природу?), вез его к горам, в Карслбад, сейчас называвшийся Карловы Вары; чехи выигрывали войну переименований, в то время как проигрывали все остальные — пока, пока. Дальше дорога шла вверх, в Яхимов[434], когда-то Йоахимсталь, куда в 1937-м он поднимался в тряском грузовике вместе с двумя молодыми людьми — как же их звали? Он не мог вспомнить. Евреи. Это он помнил.
433
Святой Патрик — христианский святой, покровитель Ирландии, по преданию сталкивался с друидами (и победил их). См. в «Эгипте» (Fratres, гл. 1), где эта мысль принадлежит доктору Ди.
434
Яхимов, который раньше назывался Йоахимсталь или Санкт-Йоахимсталь, — чешский город, расположенный в Карловарском крае. Назван в честь святого Иоакима, изображенного на гербе этого города вместе со святой Анной. Известен благодаря серебряным и урановым залежам в городе и его окрестностях. Добыча урана окончательно прекратилась только в 1964 году.