Старик совсем не вдается в подробности. Мне бы показалось это странным, если бы ситуация была не столь необычной. Наверняка он услышал наш разговор. Посему более говорить не о чем.
– Да, он сильный, – я сжал окрепшую ладонь Насса.
– Так это, спирт есть! Я сейчас, минутку!
Старик залез в стоящую у противоположной стены антресоль. В его руке появилась почти полная бутылка спирта.
– Пить мы его не будем, я и сам этого практически никогда не делаю, ну а растереться им лишним не будет.
Котельщик скинул с Насса одеяло. На короткий миг он замер, видимо от вида пулевых ранений. Он бросил на меня холодный, мудрый взгляд.
– Что же ты сразу не сказал – то? – начал он.
Я промолчал в ответ. Старик и так понял, почему я не стал распинаться перед ним о случившемся с Насса.
Он осторожно перевернул Насса на спину. Достав из той же антресоли небольшой пакет, он принялся за дело.
– Придержи его, – сказал он мне.
Котельщик открыл бутылку. Набрал в рот немного спирта, он распылил его по спине Насса.
– Потерпеть придётся, парень. Сильно больно не будет.
В его руке появился нож. Слегка окатил его спиртом, старик принялся осматривать плечо. Немного повозившись с ним, он принялся за рану ниже. Насса тут же задергался.
– Потерпи, сынок. Пуля в ране.
Вероятно, что именно от этого рана всё ещё не может затянуться, как следовало бы. Большая удача, что мы встретились с этим стариком.
– Небольшой разрез, – попутно сказал он.
В его руке появился пинцет. Опустил его в рану, он извлек пулю наружу.
– Вот, держи. Передашь ему на память от меня, когда оклемается, старик протянул мне кусочек свинца.
Он вновь полез в пакет. На сей раз, он искал в нем нить и иголку. Достав их, он был крайне удивлен тем, что зашивать – то уже и нечего. Именно в этот момент зелье наконец – то подействовало. Обе раны Насса затянулись буквально на глазах.
– Как же это так? – растерянно пробормотал старик.
– Чудеса иногда случаются, особенно там, где их ждут.
– Да уж, дела, – ответил он мне.
– Спасибо, – уже более крепким голосом сказал Насса.
Котельщик радостно заулыбался.
– Не стоит, – он положил руку на ногу Насса. – Я же вижу, что вы хорошие парни, а хорошим парням надо помогать.
Внезапно для всех нас входная дверь открылась.
– Карета подана, – Яника замерла, увидел старика.
– Всё хорошо. Он только что помог нам. Это котельщик, – объяснил я.
– Здравствуйте, – проронила Яника.
– Здравствуй, дитя, – старик заулыбался, но как только он опустил взгляд на босые ноги девушки, очередное удивление на его лице сменило улыбку.
– Идем. Нет времени на знакомства, – Яника схватила вещи и отправилась с ними к машине.
Я склонился над Насса, но тут старик забил тревогу.
– Подожди – ка! – он умчался в соседнюю комнату. – У меня кое – что есть для тебя!
Не в силах тратить драгоценное время на ожидание, я отправился за ним. Старик достал из шкафа старую кожаную куртку и теплую кофту. Забравшись в самый дальний угол шкафа, он извлёк из него теплый свитер, джинсы, потрепанный кожаный плащ и в последний раз он сунулся в шкаф за ботинками.
– Держи. Был тут у нас один трудяга, правда, уж очень давно мы его не видели. Паренька же нужно одеть. На улице – то холод какой стал.
Я схватил брошенную мне одежду и вновь вернулся к Насса. Яника помогла мне его переодеть и в скором времени все мы стояли у двери.
– Прихвати и одеяло, – предложил мне старик.
Яника бросила на Насса короткий взгляд и тут же приняла предложение котельщика.
– Огромное спасибо! Надеюсь, что мы когда-нибудь снова встретимся, но при более благоприятных обстоятельствах, – благодарность Яники была искренней и убедительной.
– Удачи вам всем! – проронил старик на прощание.
На этом наше внезапно начавшееся общение закончилось. Я положил Насса на сиденье, а сам сел спереди рядом я Яникой. Друг приободряется на глазах. С такими темпами через пару десятков минут он полностью оправится.
Я накинул на себя подаренную котельщиком одежду. Она пришлась мне почти в пору. Хоть мне и не было холодно с голым торсом, но внимание привлекать я стану меньше. Нам нужно выбраться из города максимально незаметно. Наверняка нас всё ещё активно ищет полиция. Надеюсь, что нас больше никто не станет задерживать.