– Вот, подержи, пожалуйста.
Яника передала мне рюкзак, чтобы ей было удобнее достать банку. Её волосы разлетаются от ветра. Он дует как – раз в сторону озера. Это нам на руку.
– Спасибо, – Яника передала мне банку, которая мешает ей спокойно накинуть рюкзак на плече.
Я поставил сосуд, практически до краев наполненный пеплом, на то самый камень, который когда – то служил мне столом.
– Я думаю, что от этого нам станет легче, – сказал я.
– А я в этом уверенна.
Я снял с банки крышку. Мы подошли к краю утеса. Далеко внизу серые волны разбиваются о скалы, превращаясь в белую пену. Вверху, точно над нашими головами пролетают тяжелые осенние облака, а сама осень наполнена запахом сырости и опавшей листвы.
Я наклоняю банку и из неё потянулся длинный шлейф, некогда являвшийся кошмаром не только для нас. Я очень надеюсь, что сейчас все те, кого Гвид так или иначе смог чем – то ранить в данный момент почувствуют ярко выраженно чувство облегчения. Не важно, где они сейчас, в нашем мире, мире людей или где-нибудь ещё.
Даже горя, он не переставал излучать что – то мерзкое. Я сейчас смотрю на летящий пепел, который вот – вот раствориться в воде, но, не смотря на это, он кажется мне не просто остатками гари, а чем – то живым, где – то в глубине души пугающим меня явлением.
Яника сжала мою руку ещё крепче. Кажется, что всё позади. Кажется, что только сейчас я смог насладиться покоем в полной мере. Для идиллии не хватает всего одного – Насса.
Стоя здесь сейчас я ещё не знаю о том, что сегодня почтальон несколько раз перечитал адрес на конверте, предполагая, что в нем какая – то ошибка. Убедившись в её отсутствие, он переложил письмо в отдельный кармашек своей сумки, решил доставить его последним за весь рабочий день, ведь адресат живет намного дальше того дома, который в его понимании отложился, как самый отдаленный.
Мы дождались дождя, но и он не сразу смог оторвать нас от прекрасной золотой осени, которая залила красками все холмы и горы вокруг озера. От зеленой хвои до ярко – красной листвы природа расписала местность, которая виднеется с утеса. Теперь здесь есть ещё и мы, создания, являющиеся неотъемлемой частью природы. Очень близкие природе создания, поневоле ставшие вечными пленниками бесконечного октября.