Спор с тестем
Первое ощущение после катастрофы — необычайные легкость и свобода. Снег не слепил глаза, несмотря на очень яркое солнце. Организм как будто обновился — старые травмы в ключице и в суставах ног не напоминали о себе… Комаров достаточно быстро привык к новой способности — летать. Хотя и не сразу сообразил, что для обитателей земного мира, включая птиц, он невидим.
Гибель от лавины не укладывалась в голове. Прошлое же, вполне ясное и отчетливое, стало, тем не менее, чем-то таким, что происходило вроде бы уже и не совсем с ним…
Вспомнился разговор с тестем, случившийся незадолго до развода. Тесть, который в первые годы брака принял его дружелюбно, в последнее время нарывался на конфликт, нагнетал обстановку. Чем более могущественным становился зять, тем более озлоблялся тесть, настраивая против него и дочь, и свою жену — тещу Комарова. За глаза, как узнал Комаров от проболтавшихся детей, тесть издевательски называл его «говнолыжником».
— В наше время, — бурчал тесть в тот вечер, — горы были в моде. Но что такое горные лыжи в сравнении с альпинизмом? Вот альпинисты — это люди. Они поднимаются вверх, они покоряют пики… А вы что творите? Сколько денег угробили на эти курорты? Сколько народу сбили с панталыку?..
— В ваше время, — не соглашался с ним Комаров, — тоже были горные лыжи. И альпинисты их тоже ценили. Вспомните те же песни… Там не только альпинизм. Вот, например, «Домбайский вальс»…
В этом пункте тесть, как ни странно, согласился с ним, но только для того, чтобы перейти в еще более яростную атаку:
— Да, и альпинисты могли себе это позволить, когда была такая возможность. Никто не спорит, что это красиво и дух захватывает… Тем более высокое мастерство. Но никому и в голову бы не пришло опутать все склоны подъемниками… Что это за спорт такой, когда только кататься, а саночки за тебя возит целая индустрия? Вот альпинисты… это да, это люди… Они действительно на высоте…
Зять возразил:
— Лыжи — это техника, владение своим телом… Это господство над пространством, полет…
— Полет, но только вниз, а не вверх, — пробурчал тесть. — Спуск… бесконечный…
Они помолчали. Комаров в памяти как наяву видел тестя, налившего рюмку, опрокинувшего ее, причмокивающего.
Через минуту тесть махнул рукой и изрек:
— А все потому, что вам плевать на людей… Вы все обратили в бизнес, все подчинили рекламе. А спорт превратили в стадное занятие для бездельников…
— Надоело слушать это нытье, — сорвался тогда Комаров. — Что вы все носитесь со своими советскими пережитками? Слава богу, что СССР больше нет. Он не давал инициативным людям жить, дышать. Развернуться было нельзя…
— Зато теперь развернулись… Полстраны в нищете… Ну ладно, вы настроили этих курортов, содержите целую армию этих ваших бульдозеров, снежных пушек… Но теперь-то что взбрело тебе на ум? Мало тебе этих канатных дорог, всех этих фуникулеров… Ты теперь вертолеты взял в оборот! Чтобы несколько сраных задниц отвезти на дикий склон проветриться… А?!.. А в советское время самолеты и вертолеты были подчинены делу.
Тесть продолжал яриться, с трудом наматывая на вилку пучок итальянских спагетти:
— И недаром мы их сами производили, а не покупали за бугром, как ваши уроды… И если где-то в Сибири человек нуждался в операции — не жалели горючего и по воздуху переносили его в больницу. Сколько таких случаев! И что ты мне будешь говорить, щенок, про каких-то инициативных людей?! Хозяева жизни!..
При этом тесть присовокупил нецензурное слово. Зять хлопнул дверью, оставив захмелевшего «папашу» наедине с его «маразмом». Забот полно, на носу была краевая спартакиада. Возможно, старикан наткнулся где-то в интернете на историю с калекой, которому не помогли с операцией. Потому так и взбеленился…
Теперь же Комаров понимал, что тесть был по-своему прав: мудрее было бы отказаться от вертолетных высадок…
Летая над земной поверхностью, он начал испытывать на себе какие-то тревожные волны. Ему остро захотелось вернуться в земное тело, испытать запахи дома, пройтись босиком по утепленному полу, поласкать собаку… Но тогда, даже прилети он туда, ему будет нечем обонять знакомые запахи, нечем ходить по полу, а собака, если и почует его присутствие, лишь испугается потусторонней тени.