— Не забивай себе этим голову, — ответил библиотекарь. — Времена сейчас совсем непростые… Как знать, может быть, мы стоим на самом пороге… Сингулярность избавления, можно сказать, уже дышит на нас своими сквозняками через трещины времен… Самые чуткие слышат это дыхание. И если они не заблуждаются, то, вполне вероятно, мы современники Великого избавителя, а сам он обретается между нами… Потому многие и гадают: тот ли он, или кто-то другой… Ищут его там и тут… Но я старик, я много чего повидал, и скажу тебе откровенно: пережил уже не одно такое время… Нечто очень похожее было по земному летоисчислению сто лет назад… Тогда не удалось… Завтра, на Совете, нельзя исключать, мы сможем услышать очень важные подробности… Ну и, по традиции, приобщиться Великому Свободному Господину…
Свирель Пастуха
Комаров как губка впитывал слова стражей, в которых ему виделось нечто судьбоносное. И он не сразу осознал, что его тень начала вдруг дрожать и раскачиваться, как будто сигнализируя стражам, взывая к ним… В очертаниях тени Комаров с ужасом увидел формы и детали, которые явно не соответствовали ему. Так у нее образовался хвост, тощий, напоминавший хвост морского гада. Но гораздо хуже было то, что сама тень начала жить уж слишком явной самостоятельной жизнью. Комаров огляделся, не было ли рядом какого-то существа, тень которого могла таким диковинным образом слиться с его тенью. Но никого не было…
— Это большая честь! — отвечал подобострастный молодой страж. — Слава Сыну Погибели, да придет он, наконец! Мы так давно ждали этих событий!..
— Да год-полтора, не больше, — отвечал ему библиотекарь, — и Волчий город ждет великий сдвиг. Заживем по-новому! Мы проведем резкую мобилизацию и всех, кого можно, превратим в шакалов и подшакальников. С таким контингентом нам нечего опасаться.
Стражи, увлеченные беседой, которую им явно не хотелось завершать, не обращали на тень никакого внимания — и тогда она уже ударилась в крайнее безобразие, начала скакать, извиваться, отрываясь все дальше от своего хозяина. Тень размахивала лапами и хвостом, чтобы привлечь внимание стражей, — хорошо еще, что она не была наделена голосом или способностью двигать предметы. Это становилось нестерпимо — рано или поздно стражи должны были заметить взбесившееся порождение тьмы…
— И никакая небесная война не страшна, — продолжал библиотекарь, — мы получим бойцов, готовых сражаться как бешеные. Таких, кто уже не отделяет себя от великого града и при этом даже благодарен и предан нам за то, что мы их опекаем… Это будут уже не люди, это будут… сверхлюди…
При этих словах старик залился вдруг совершенно неожиданным, казалось бы, не характерным для него гаденьким смехом. В смехе этом вывалилось наружу то, насколько подлым существом и негодяем был этот внешне спокойный и вдумчивый старичок, мудрец-философ, как могло казаться поначалу.
Немного помолчав, этот великий патриот вонючего Ликополиса добавил уже более спокойным тоном:
— Мы на пороге прорыва в новое будущее, мы выйдем в лидеры темного прогресса… Слава Великому Господину!!
Комаров был очень близко, глядя на них из-за колонны, кажется, он мог сосчитать волоски на бакенбардах кандидата Ордена. Когда библиотекарь, взяв младшего товарища под локоть, развернулся спиной к источнику света — его лицо вдруг вытянулось от неожиданности. Внутри Комарова все содрогнулось: он пропал, спасения нет, и теперь стражи уже не выпустят его из своих когтей.
Однако нет: страж смотрел не на тень, а заметно выше. Комаров покосился туда же и увидел фигуру в проеме коридора, это была знакомая ему фигура сгорбленного худого человека, прокаженного старца. Как, каким чудом он появился не со стороны лифтов, а с противоположной стороны — было совершенной загадкой.
Старец нетвердой походкой шел прямо к стражам и уже наступал своими босыми ногами на безумно мечущийся хвостатый силуэт, смазывая эффект от его свистопляски. Слепец второй раз вторгался в судьбу Комарова. Он подошел ближе и заговорил:
— Я слеп, почему же вы отворачиваетесь и опускаете взоры? Я слаб и ничтожен. Так чего же вы боитесь меня? Я нигде. Так почему же вы бежите? Я нищеброд, бродяжка без угла. Что же вы не вышлете меня прочь? Знайте же, знайте! Ваш град недолго простоит, и его уже сотрясают первые удары отмщения… Волки побегут в страхе, заслышав свирель пастуха…