В эти моменты лик двойника время от времени был совсем не похож на Комарова, проступало чье-то чужое лицо, потом оно опять сморщивалось и через волны морщин возвращалось к комаровским чертам. Слова двойника были как шарики жонглера, перекидываемые с руки на руку, между еще недавним неумеренным восхвалением и обнадеживанием Комарова и теперешней попыткой сравнять его с грязью… Истина не могла быть ни в той, ни в другой крайности.
— Хочешь, я скажу тебе, в чем ваша беда? — возразил Комаров. — Вы сделали неверный выбор. Вы, безотцовщина, сироты, сбежавшие из дома, или потерявшиеся. Вместо того чтобы искать своего отца — пошли за ворьем, за шарлатаном и растлителем, который и мог только еще глубже загнать ваши души в лузу безумия. Это не Бог Вотчим, как вы его называете, а ваш господин — злой отчим, совратитель и сутенер. Вам казалось, что это Ангел Крылатое Счастье, а он оказался Ангел Червивый Гриб…
В ответ на это лик двойника исказился гримасой ярости.
— А ты… ты чем лучше?! — заорал он и с этими словами ударил по предполагаемой камере. Изображение исчезло. Комаров вспомнил, что настоящий двойник изначально казался ему родным, ведь он был аспектом его самого. А в две последние встречи он не чувствовал с ним подлинной связи… Стражи темных миров, приблудные гости для души человеческой, не умеют притвориться родными. Они способны лишь внешне маскироваться под людские души…
С этого момента Комарова не покидало ощущение, что за ним следят, даже когда он оставался один. Решимость на побег вполне созрела. Разговор с двойником убедил его в том, что надо идти тем маршрутом, который был явлен ему в ясновидении. Подложный Комаров-2 наверняка пытался ввести в заблуждение… Но риски, куда ни кинь, были весьма велики.
После очередного правежа Комаров отправился в 133-43, чтобы совершить еще одну попытку с помощью зеркала достичь скалистой гряды и отыскать ответ на третий вопрос, который, как он был уверен, будет последним, решающим ответом — после чего выход из «треугольника страданий», может быть, и раскроется перед ним.
Прибыв в отсек, Комаров увидел, что коридор, всегда безлюдный, наполнили суетящиеся лифтеры и служители. При беглом взгляде в глубину отсека, Комаров отметил, что заваренная до того дверь в отделение с чудо-зеркалом разрезана. Изнутри же раздавались удары молотка.
Комаров как обезумел — он совсем забыл про осторожность и бросился в сторону ранее заваренной двери. У самой двери, где было особенно людно, он вдруг встал как вкопанный. В образовавшемся проеме трое служителей-техников заворачивали в какую-то пленку уже снятое с кирпичной стены зеркало. Его зеркало! Его тайную свободу!
Следующим движением Комарова было бежать. Однако лифт уехал, в холле было полно стражей и мелких служителей. При этом на Комарова внимания никто не обращал. Он не слишком-то выделялся в общей массе, где было несколько подшакальников в таких же робах, как и он.
Через минуту техники потащили зеркало к выходу. Судя по их движениям, ноша была нелегкая. На пороге один из незадачливых служителей споткнулся, зеркало скользнуло по его колену и звонко впечаталось в дверной косяк. Под пленкой что-то хрустнуло, несколько осколков просыпались на пол… Этот звук пронзил Комарова изнутри резкой болью, как будто ему сломали какую-то кость в грудине.
Комаров не заметил сразу среди стражей высокое начальство. Руководил один похожий на старика из библиотеки начальник, только помоложе. Он тоже носил на груди жетон Ордена Вепвавета. Увидев, что произошло с зеркалом, начальник жестко окрикнул слуг-техников и пригрозил им каким-то наказанием. Техники понуро стояли, пока член Ордена отчитывал их. Затем вдруг неожиданно он засмеялся и сказал:
— Проклятое вражье зеркало! Давно нужно было размозжить тебя!
Он размахнулся тростью и нанес удар, так что зеркало задребезжало.
У Комарова потемнело в глазах. Он прошел через толпу стражей, вызвал лифт, чтобы уехать на нижний этаж, но его грубо оттолкнули и заставили ждать, когда уедут начальство и рабочие. Уехали начальник, охрана, затем увезли зеркало. Последними уехали те, кто прибирался после состоявшегося рейда. Комаров остался в отсеке совсем один.
Он прошел к тому месту, где висел его бесценный собеседник в дивной оправе. Он гладил руками каменную кладку, щупал отверстия от креплений, на которых висело орудие его преображения. У порога он нашел залетевший под плинтус мелкий зеркальный осколок. Он положил его в нагрудный карман, там, где узники хранили мелкие предметы, сигареты и записки от начальников палачам с кодовыми знаками правежа.