Когда с верхушки, с головы гниет,
И разлагает мужество и волю.
Куда ж нам плыть?!
Ведь не прикрыта ж…!
Задерни стыд повязкою Эзопа!
Как быть?! Ведь мы же не бунтовщики.
Но мы не можем подставлять щеки
Тем безнаказанным, растленным фарисеям,
Что от уступок лишь глумливей и мерзее…
Ведь это ясно всем кто сердцем прост,
Что не о той щеке учил Христос.
Когда за правду кровь мы льем – Он с нами,
Плетет свой бич для торгашей во храме…
Вот наш Господь! Суров, неодолим,
Как камень тверд. И мы на том стоим…
Под ребра колит, трет, кусает власяница!
Душа живет!
Пускай
с руки ушла синица —
В другой вот-вот
очутится жар-птица!..
Выдал русский инженер
То чего не знает herr.
Держит тыщу атмосферов,
Вес меняет и размер!..
Кажну ночь на бабу лазят
Мужики по деревням.
Своя ведьма нас не сглазит,
Вжарь ей перца да огня!
Зря суется к нам Европа
Да с каким-то гендером!
Бабы им: пошли в болото!
Мужики же: хер бы вам!
Будем избы конопатить,
Печи до бела калить,
Женок пялить, время пятить
Да густую брагу лить!..
Трын-трава, да щавель-дудка,
У меня в ночи побудка,
А потом бессонница —
Частушка в двери ломится…
Частушка за частушкой,
Мотается катушка.
Хороша частушка,
Если б не прослушка!
Хороша частушка,
Если б не прослушка!
Хороша частушка…
Да уж полна психушка…
(2019)
I.
Мы в цветниках, отечниках читали про подвижников,
Молитвенников, схимников, отшельников и столпников.
Пришли первопечатники. За ними – змеебожники…
Теперь не жизнь, а праздники для разных безобразников.
Зимой стучат к нам лыжники, а летом чаще дачники,
Бездельники, развратники и тайные стригольники.
Потлатые киношники, холеные чиновники,
Коперники-Ботвинники, все ерники да циники…
Салют, мои подштанники! Нагрянули охальники
В грязнущем внедорожнике – 3 метра в поперечнике.
Нахлебники-наследники, похабники-бесстыдники,
Не дам я вам рассольника, уйди от холодильника!
Не то, смотри, штакетником схлопочешь по рубальнику!
В засечном заповеднике отстрел двуногих хищников,
Всех звероненавистников, козлятников-лосятников.
Их «божии наместники» и чертовы кудесники
Все лезут к нам, стервятники, чтоб огрести потыльники.
Заморские лендлизники, конвойники-тушенники,
Чужой беды охотники, чужой крови барышники —
Какие там союзники! Для них мы просто смертники.
Воюйте, мол, окопники, деритесь, рукопашники!
Участники, увечники и тыловые трудники,
Блокадники и узники, но нет, не холокостники…
Куда уж нам, колхозникам, мы спирт сосем в осиннике.
Потомственные складники, чередники, супряжники,
Извечно одинашники, а не единоличники.
В родне у нас есть носники, биндюжники и крючники,
Забродники и бортники, ярыжники, обозники.
Молчальники-печальники и поневоле постники…
В голодный год кусочники, челночники-мешочники —
Ни умников, ни книжников, ни прочих захребетников.
Загуляла империя, скинув царизм.
Раздербанили золото риз.
Опьянил нас сперва сквознячок февраля
В ночь крысиного короля.
Но недолго царил керосинный король
А с ним сахарный белый барон.
Подобрав к нашим сейфам нехитрый пароль,
Медвежатники взлезли на трон…
Отдельно голова
Глядит, едва жива,
На тело на свое,
Как рвут его на части.
Над тризною снует
Какой-то смрадный черт
И по-шакальи гнет:
«Хорошо ли у вас начальство?»
– Пора менять начальства,
И ангелов, и власти,
И силы, и престолы
Со знаменьем Христовым…
Пора менять начальства…
II.
В Москву ушли брательники еще при кукурузнике —
В охранники, в гаишники, в помощники у дворника.
Уже не в подкулачниках – в зятьях да подкаблучниках.
Зато потом племянники вписались в шестигранники.
Мы щупаем лопатники и цыкаем на ценники,
Бессребреники, скромники, в душе новоплатоники.
Хотя не побирушники, отнюдь не христарадники,