Бюджетники и грыжники, поскольку безлошадники…
Еще вчера сангвиники, мы нынче неврастеники,
Нам давят подлокотники, нас душат подголовники.
Все хроники-карбольники, сердечники и желчники,
С запорами в кишечнике, с хандрою в позвоночнике.
Сначала гипертоники, ан глядь уж – предынсультники!
Ни битники, ни гопники не вышли на субботники.
А мы сморкались в ватники, ворочая булыжники…
Мы строили коровники. Мы запускали спутники.
Былинные целинники и знатные ударники.
Но съели наши полдники политпросветработники,
Мандатники, купонники и всякие талонники,
Пособники подельников, сподручники приспешников.
Паскудники и шкурники, по сути – соучастники.
Но мы-то не дальтоники, мы видим где изменники,
Чмыри белобилетники, хмыри пятоколонники.
Все сплошь шестидесятники они, низкопоклонники,
Теперь правозащитники и первокатегорники!
Получите на пряники, небожьи вы угодники!
Потомки их хамонники, уродцы, пармезанники,
Народные избранники-то —
в бордосском винограднике!
Массовики-затейники, баловники-проказники,
Античные любовники, короче – мужеложники.
Пришейте пересмешника, поющие в терновнике!
Вдрабадан загуляла империя зла,
И пустой мошной затрясла…
Ты гляди, опечатаны двери парткомов!
Мы уже не припомним, кто мы…
Загудела империя, сбросив хомут,
Опрокинулась в омут смут.
Оказалось, хомут тот еще не хомут.
А теперь тебе холку намнут!..
Была когда-то нация
Топориков-косариков,
Урядников, исправников,
Отцов-полуполковников.
Пришла цивилизация
Хануриков-бухариков,
Торчков и перехмурников,
Балдежников, халтурников.
Не зеркало, а порча!
В нем некто, рожу корча,
Кривит твои черты…
Но это же не ты!..
Но это же не ты…
III.
А мы многостаночники, механики, слесарники.
За съем любых наручников – с полтинника до стольника.
Могем мы и напильником. Могем мы и паяльником,
Горячим кипятильником и утюгом-чугунником…
Кто с роду в беспризорниках —
под старость в подзаборниках.
По вторникам в бомжатниках,
по пятницам в клоповниках,
В субботу в обезьяннике, на волю к понедельнику.
Колодникам-кандальникам куда б склонить скворечники!..
Податься разве в клинику, пусть пишут в шизофреники!
Там звякают половники, там завывают чайники.
Там ситники-крупенники, вареники и драники.
Медбратья собутыльники сыграют на гармонике.
Житуха как в хотельнике. Не то что здесь, в гадюшнике…
Ремиссия, подстрижники! Амнистия, мокрушники!
Бойцы перворазрядники и даже кмс-ники.
Пошла борьба титаников, впервые без намордников —
Как лай в зверопитомнике, как секс на подоконнике.
Кто с детства был тихушником,
стал шептуном-наушником.
Ударить набалдашником и покатать в багажнике.
Опять подводят смежники. Оттаяли подснежники.
Пошарили в отстойниках – достали двух покойников.
Эх, рэперы-егэшники, пустышки-википедники,
Братва сптушники, не то что вы, позорники.
Слетят у вас подшипники. Ну хватит, показушники!
Грядет пора опричников, народных проповедников.
Так говорят источники. Так прорекли затворники…
Секретные сотрудники следят из муравейников.
Один звонок с мобильника – они скатали спальники,
Свернули свои пыльники, без суеты и паники
Сменили свои треники, убрали накомарники, —
Почапали в Хамовники докладывать начальнику…
Вдрабадан загуляла империя зла,
И веригами затрясла…
Возрыдал под рубахой двуглавый орел,
Что померкнул его ореол…
Чтобы немощь возреяла сверх естества,
Ты творишь надо мной сей суд,
Посылая Свои огневые слова
В этот явно нечистый сосуд!..
Два Рима, братцы, пали, но
Наш третий-то останется,
Хотя он спотыкается,
Но снова подымается…
И пусть он дурью мается,
Не так уж зла империя.
Наш Рим доковыляет сам
До Божьего преддверия…
Нельзя нам успокоиться.
Без нас тут все накроется.
Спаси, Святая Троица!
А так, глядишь, устроится…
Нельзя нам успокоиться…
Поэт скачет в вечность на трёх конях