Лишь на слове «поэзия» в его голосе мелькнуло что-то… брезгливое, словно он испытывал некоторое затруднение, подыскивая название серенадам кринита.
— Через два часа будьте здесь, — он отвел оставшийся обломок стилета от себя. — Я научу Вас паре песен Империи, чтобы в будущем Вы могли достойно исполнить что-нибудь приличное кому-то из моих коллег, которые придут мне на замену…
Волк смотрел на него широко раскрытыми глазами.
Демон развернулся и спокойно направился прочь. Правда, через несколько шагов остановился и обернулся:
— Как тебя зовут?
— Лирис из клана Волка, — вырвалось у Волка.
— До встречи, Лирис из клана Волка, — и имперец скрылся из виду.
Только после этого Волк понял, что поразило его больше, чем крошащийся стилет — Повелитель Иллюзий был босым, ступая по вымощенным булыжниками двору с фонтаном, свои сапоги он держал в левой руке…
Он вернулся через два часа, как и сказал, и Волк поднялся ему навстречу, молча протягивая свою гитару.
Глаза чуть прикрыты, и только загадочный отблеск индиго из-под темных ресниц. Пальцы бегут по струнам, вызывая странную незнакомую, непонятную мелодию… Волк смотрит на имперца широко раскрытыми глазами. Разве он мог подумать, что этот белокурый, равнодушный ко всему ученый из Империи умеет держать что-то кроме пера в руках.. Нет, конечно, Лирис прекрасно знал о виртуозном владении двумя мечами. Он сам был на той трибуне, когда был побежден величайший из фехтовальщиков Крина — Лорд Туман.
И тут Янус чуть наклоняет голову набок, так привычно, как это всегда делает в тронном зале за спиной Императора Рубина, вслушиваясь в слова докладчиков и просителей, из-за чего так он походит на птицу, с которой его сравнивают.
Шевелятся тонкие губы, и демон начинает петь.
Безумный вальс стали
Кровавых брызг веера.
Чужую жизнь выпью до дна
Глазных озер.
И снова новый партнер.
Шаг, еще одно па
Продолжаем боя бал
Оттенки алого цвета
Украшают этот зал.
Оркестром металла звон,
Крики и стоны — хор.
Я их вечный танцор,
А смерть — наш дирижер.
Бледная кожа певца приобретает более живой цвет, блеск из-под ресниц становится более явным, словно он сейчас там, танцует с мечом в руках, выпивая жизни противников до дна, гася свет в их глазах.
Багровые цветы распускаются
На каменных стенах.
Скульптурами замирают
Партнеров тела.
И снова шаг, снова па
Бал идет своим чередом
Закуской тут
Соленый привкус на губах.
И пот вместо вина.
Оркестром металла звон,
Крики и стоны — хор.
Я их вечный танцор,
А смерть — наш дирижер.
Лирис мигает. Даже завороженный сверх меры мелодией и каким-то низким, мистическим голосом имперца, он остается воином, чьи инстинкты работают на основе вбитых войной рефлексах. Поэтому он видит, как что-то движется под мундиром демона, словно там, под одеждой, по коже кто-то плавно перетекает, двигается по плечам и левой руке, удерживающей аккорды. Он снова моргает, но ничего не меняется, однако кринит уверен, что ему не казалось: что-то двигалось под одеждой Повелителя Иллюзий, вызванное песней.
Ты танцуй вместе со мной,
Пой мне песню любви
И я поведу в нашем вальсе,
По влажной темноте ковров
Выписывая поворот.
Последний шаг, последнее па.
Я б выпил еще этого вина
Добавил бы багровый букет
Но партнеров больше нет.
Закончился бал.
Где оркестром металла звон,
Крики и стоны — хор.
Я их вечный танцор,
А смерть — наш дирижер.
В последний раз пальцы пробегаются по струнам, и Лирис тихо выдыхает. Оказывается, во время песни он совершенно забывает, как дышать…
— Как странно… Это и есть поэзия Империи?
— Ну, поэзия она разная, — спокойно отозвался Повелитель Иллюзий. — Однако она мне нравится больше, чем Ваши символические серенады, которые Вы выли под моими окнами.
Волк нахмурился, но не успел ничего сказать. Лорд Янус поднялся на ноги, отставляя гитару. Теперь он смотрел сверху вниз на Волка.
— Лирис из клана Волка, я так понял, ты очень хочешь сломать меня?
Тот медленно поднялся на ноги, оказываясь на одном уровне с собеседником:
— Было такое желание, — проговорил он. — Оно текло по моим жилам, и я не видел причин противостоять ему.
— А сейчас?
— Я хочу услышать больше песен Империи, — тихо, но необычайно честно признался Лирис, причем, скорее всего больше себе, чем контролирующему от Империи.
Янус медленно кивнул и чуть прохладно, в своей привычной манере, сообщил:
— Ненавижу вас, кринитов, но у тебя есть определенный потенциал. Мне не хотелось бы убивать тебя так же, как Ворона.
Волк вскинул бровь:
— Кто такой Ворон?
— Мальчик, который был моим первым проводником в вашей Империи. У него тоже был огромный потенциал, — спокойно отозвался демон. — И, может даже, я не тронул бы его, а забрал себе, как намеревался изначально, однако в итоге он оказался в жерновах большой партии между Темной Империей и Изначальными — разменной пешкой…
— Я не мальчик, — холодно предупредил Лирис. — И не пешка.
Индиговые глаза посветлели до яркой насмешливой синевы:
— А вот тут ты ошибаешься, Лирис из клана Волка. В тот момент, когда ты вошел в игру Диаманта и явился под мои окна с серенадой, ты стал пешкой. Однако, — он позволил сардонической улыбке скользнуть по губам. — Иногда пешки добираются до конца поля и становятся ферзями. Правда, очень и очень редко.
Он поднял голову к темному небу.
— Сегодня был долгий день, Лирис из клана Волка. Пожалуй, мне лучше пойти отдохнуть. Приятно было с Вами пообщаться.
Лирис второй раз за этот день смотрел, как уходит от него имперец. И понимал, что то, о чем он пел под окнами Повелителя Иллюзий может стать недостижимой мечтой… Чтобы получить этого демона, нужно стать ферзем, как минимум… Что ж, достойная цель для Повелителя, пусть и небольшого, но клана.
Взгляд золотых глаз упал на оставленную прислоненной к фонтану гитару.
— Поэзия… — шевельнулись губы кринита. Он сел на остывающий камень и взял гитару в руки.
Взял первый аккорд.
Безумный вальс стали
Кровавых брызг веера.
Суран смотрел на Расию задумчивым взглядом алых глаз.
— Ты уверен?
Тот только кивнул, кутаясь в шелк, словно ему было зябко.
Император вздохнул и запустил в свои белые волосы растопыренную пятерню:
— Плохо. Очень плохо. Это означает, что у нас не просто внутренний заговор. А долгая подрывная деятельность со стороны.
— Нити очень тонкие, мой Господин, — тихо заметил бес. — Если бы я пришел к девочке чуть позже, то мог ничего не заметить.
— Но ты пришел вовремя, — Император поднялся на ноги и подошел к разведчику. — Ты понимаешь, что это значит?
— Да, — опустил тот ресницы. — Я считаю, что стоит рискнуть. Если Вы перестанете обращать внимание на девушку, они могут подумать, что Вы что-то заподозрили. Но и часто вызывать её не рекомендую.
— Воздействие можно будет нейтрализовать?
— На неё? — Расия поднял глаза, и где-то в их глубине мелькнула легкая растерянность, словно он не ожидал такой заботы о чужом инструменте. — Нет. Её слишком долго использовали.
— Сира была рождена в гареме и тут же воспитывалась, — задумчиво произнес Император. — Ты проверил всех, кто постоянно контактирует с ней?
— Еще не всех. Приходится быть осторожным, — отозвался разведчик. — Да и не все сразу идут на контакт, та репутация, которую я себе создал, не всегда идет на пользу. Есть те, кто считает себя либо верным, либо брезгливым… Но, знаете, в случае с Сирой меня смущает пара моментов…
— Да?
— Не уверен, это скорее предчувствие и наитие. Для того, чтобы сказать что-то определенное, я должен подружиться ней, а не просто соблазнить… у девочки явно есть тайна.
Император кивнул:
— Ты знаешь, что у тебя расширенный допуск. Делай, что считаешь нужным, но помни, что я хотел бы вернуть тебя владельцу в целости и сохранности.
Бес легко улыбнулся:
— Мне приятна Ваша забота, Ваше Величество.
И уловив это изменение интонаций в мурлыкающем голосе, Суран обхватил его за плечи, притягивая к себе.
Глубокий поцелуй, томный стон наложника.
— Ты хорошо потрудился, Расия. Можешь идти, я позову тебя как-нибудь снова.
— Я буду ждать, мой Император, — и тонкая, гибкая фигура выскользнула из покоев Повелителя Темной Империи.
Тут же на его волосы опустилась легкая вуаль, скрывающая его с макушки до пят.
— Император Суран весьма милостив к тебе. Тебе есть, чем гордиться, — глубокий голос евнуха над головой. — Ты первый, кто сумел поколебать его гетеросексуальность.
Бесы-евнухи были особой разработкой. Они не были предназначены для удовольствия, хотя знали о нем все. Их разработчик мог бы гордиться своим творением. Евнухи были учителями наложников и одновременно их охраной. Их воинские навыки сосредотачивались на столкновениях именно в помещениях и узких пространствах. А полная бесполость обеспечивала тот факт, что они могли сосредоточиться на своих непосредственных обязанностях.
Расию только удивлял тот факт, что евнухи были довольно привлекательны и все же обладали мужскими и женскими формами тела. Видимо, для того, чтобы наложники не чувствовали себя слишком странно в их присутствии. К тому же, бывали случаи, когда наложник или наложница влюблялись в евнухов. Обычно это заканчивалось катастрофой. Расия никогда не слышал, чтобы было наоборот. Евнухи просто не понимали понятия «любовь» в своей сфере. Хотя и были довольно эмоциональными созданиями.
— Я просто выполняю то, для чего предназначен, — довольно кротко отозвался Расия.
Его сопровождающий явственно хмыкнул:
— Забыл, с кем ты разговариваешь? Передо мной можешь не изображать святую невинность, я знаю, какой ты шалопай. Подозреваю, и Император это прекрасно знает.
Наложник тихо хихикнул из-под вуали:
— Его Величеству не очень по вкусу робкие.
Бес-евнух внезапно нахмурился:
— Расия? Ты опять босиком?
— О! И правда, — расстроился бес. — Но не возвращаться же в Императорские покои… Завтра слуги принесут.
— Ты неисправим, — вздохнул евнух и внезапно подхватил юношу на руки. — Еще не хватало тебе простудиться.
— Действительно, — спокойно отозвался тот. Расия действительно не первый раз забывал у своего Императора легкие туфли, в которых предпочитал появляться перед своим Господином.
В конце коридора мелькнула черная коса. И глаза цвета штормовой волны скользнули по евнуху, который даже с наложником на руках, сумел отвесить почтительный поклон.
— Опять? — грасса Тара даже приостановилась. — И когда ты научишься вспоминать, в чем приходишь к Императору?
— Но Император такой страстный демон, — томно протянул Расия. — С ним нетрудно потерять голову и вообще уйти, забыв всю свою одежду.
Бесовка только фыркнула и зашагала прочь.
— Тебе нравится её дразнить, — с укоризной произнес евнух.
— Ага, — легко отозвалась его ноша. — Ты даже не представляешь, насколько! Из неё получилась бы такая замечательная наложница для Императора! А она всего лишь военная. Да и потом, я не так часто выглядываю из стен гарема. Приятно знать, что кто-то еще, кроме Императора, может знать обо мне за его стенами…
— Расия, сейчас ты сказал очень опасную вещь, — тихо предупредил его евнух.
— Я прекрасно это знаю, Гир. И не буду делать глупостей. Я не дурак, хотя таковым иногда кажусь, — и снова этот томный тон. — Кстати, Его Величество упоминал Сиру… Она казалась мне робкой. Совсем не во вкусе Императора…
Гир усмехнулся:
— Ты пока плохо знаешь эту девушку. Она тот еще бесенок, хотя выглядит невинным ягненком со своими большими глазищами. Но на самом деле в свое время она доставила нам немало хлопот, пока не подросла. Да и сейчас… как говорится в тихом омуте…
— Я хочу познакомиться с ней поближе, — оживился Расия.
— Меня пугает твой энтузиазм. Надеюсь, это не ревность из-за того, что её упоминал Император?
— Ну что ты, — наложник прижался к груди евнуха. — Ты же знаешь, что на самом деле я люблю только тебя.
— Ты бы хоть смех прятал, когда говоришь такие серьезные вещи, — укорил его Гир.
— Ну, тебя дразнить не менее интересно, чем грассу Тару.