— Все так плохо? — подала голос Каина.
— Простите, не удержался — отозвался тот. — Это не заражение.
— А что тогда? — тихо поинтересовался Хилар.
Повелитель Востока задумчиво взглянул на тело еще раз:
— Была еще девушка?
— Она жива и находится в другом помещении, — ответил Суран.
— Я хотел бы взглянуть на неё, прежде чем огласить свои выводы. Я пока могу ошибаться. Да, и хорошо бы провести полное вскрытие.
— Тара Вас проводит, — кивнул Суран. — мы же будем ждать в зале совещания, все равно туда собирались перебраться.
— Я с тобой, — радостно ухмыльнулся фея, сверкая зелеными глазами. — Все забавнее и забавнее.
Янус резко качнул головой:
— Нет.
— Девушка в Императорском гареме и является наложницей, — мурлыкнула Каина. — Без разрешения Императора проникновение в гарем считается преступлением и карается смертной казнью на месте вне зависимости от положения.
Фея надулся:
— Как скучно.
— Действительно, — голос Хилара мягко окутывал снежным пушистым сугробом. — Смерть — это невыносимо скучно, фея.
Тот вскинул глаза, внимательно вглядываясь в демона.
— Ты… ты… ты — инкуб! Настоящий?
— Наполовину, — серьезно кивнул тот.
— Ух ты!
Янус тихо выскользнул из комнаты,мимо Рубина.
Расия поднял голову, за пару мгновений до того, как открылась дверь и грасса Тара впустила гостя.
— Господин, — вымученно улыбнулся бес.
— Давно не виделись, Расия. — Повелитель Иллюзий присел рядом с ним. — Хорошо поработал.
— Не так уж и хорошо, — с крупицей горечи на языке, отозвался тот. — Тварь мертва, а лучше бы брать живьем. План рухнул, выйти на конец цепи будет теперь сложнее, девушка умирает и один погибший.
— Тебе так нравится эта девушка? — Янус, не глядя на своего разведчика, коснулся лба наложницы, погруженной в беспокойный сон. Темные ресницы затенили глаза, снова насыщенные индиговым оттенком.
Расия горько улыбнулся:
— Она — храбрая и сильная девочка.
Но, казалось, что Господин его уже не слышит.
Падает луна, паааадааает…
Разбивается стекло, разбиваааается…
Тусклая сфера крушит бумажные стенки лабиринта. И раскрываются глаза. Огромные, фиолетовые. И отражается луна, разбивается в зрачках. И сорванный хриплый крик ужаса мечется по телу, отражается, возвращается…
Взлетают руки. Бьются руки. О стекло бьются. Царапают.
Изнутри.
Не зацепиться. А крик уже хриплый. И сердце колотиться. Словно и не сердце, а дробный стук молотка изнутри. И нет сил дышать, так как нет уже воздуха, который можно было бы вдыхать.
Падает луна, паааадааает…
Разбивается стекло, разбиваааается…
Она сидела среди осколков и вздрагивала. Она не понимала, ни где она, ни кто такая. Смутные воспоминания клочками метались в сознании, и легкие болели от судорожных глотков воздуха, которые она жадно считала. Потом пришло осознание другой боли. В недоумении подняла руки и увидела сбитые в кровь костяшки пальцев и исцарапанные ладони.
Тихо всхлипнула и… зашлась кашлем вперемежку с рыданием. Окружающая темнота ответила эхом, но она не слышала, слишком поглощенная пережитым ужасом, который пыталась вытолкнуть из себя, вылить слезами и забыть о нем… Потом сил рыдать не осталось. В легких осталась тупая, почти незаметная боль, а тело ощущалось так, словно было переломано, а потом собрано вновь. Она долго лежала, потом все же нашла в себе силы и приподнялась, почти не чувствуя стекла под руками и ногами.
Она помнила, что видела луну, но вокруг была темнота.
Медленно встала на ноги и сделала несколько шагов. Куда-то в темноту. Ей было все равно, куда именно. Но следовало двигаться, идти туда, куда ведут ноги и чувство интуиции.
Она не знала, сколько шла, но в конце концов, где-то впереди повяло свежестью. И ноги, словно сами собой, зашагали быстрее. В какой-то момент, неожиданно и внезапно, она вывалилась наружу, под огромное звездное небо, и босые подошвы ощутили мягкость травы.
Она замерла, чувствуя, как кружится голова, как перехватывает дыхание, как ходит ходуном грудь, а на глаза наворачиваются слезы. Сила великая, как же давно она не видела неба и звезд, своих прекрасных звезд.
Из травы неподалеку поднялся темный силуэт:
— Наконец-то, — тихий голос. — Я уже устал ждать тебя, Сира.
Она с трудом оторвала взгляд от звездного полотна над головой:
— Сира? Так меня зовут?
— Да. Таково было твое имя при создании, бесовка.
— Сира, — медленно повторяют губы, словно пробуя на вкус. — Сира… Но ведь она умерла…
— Вот как? — легкий интерес. — Кто же тогда ты?
— Не знаю, — растерянность, словно осенний лист падает в воздухе, невесомый и яркий. — Ты можешь дать мне имя?
Он явно раздумывает, а она ждет, и где-то в груди трепещет бабочка надежды. И с каждой секундой ЕГО молчания, крылья бьются все сильнее и сильнее… и сильнее… и сильнее…
А потом бабочка вырывается из грудной клетки, разламывая ребра, разрывая кожу, сверкая серебристыми крыльями, чей отсвет на мгновение осветил ЕГО лицо и прекрасные темные, с отсветом синевы, глаза.
— Ты действительно храбрая и сильная девочка, — слышит она сквозь всепоглощающую боль в груди. Кровь просачивается сквозь пальцы, зажимающие рану, и капает на темную траву, растворяясь в ней.
— Но мне нужна память Сиры.
— Это… Сделка?.. — выдыхает она.
Секунда странного колебания. И твердый ответ.
— Да. Сделка.
И боль в груди становится уже не важна. Она выпрямляется и смотрит в звездное небо. Руки отпускают рану.
— Мне нужно время.
— И у тебя, и у меня, его немного, — тихий ответ. — Я вернусь очень скоро.
Сереброкрылая бабочка садится на темный цветок у самых её ног и освещает ближайшие травинки… они оказываются насыщенного синего цвета…
И темной фигуры синеглазого уже нет… Она садится прямо на траву и смеется… смеется… смеется… смеется…
А луна все падает и падает…падаааааеееет…
Повелитель Иллюзий отрывает руку ото лба бесовки и выпрямляется, задумчиво глядя на неё.
— Расия…
— Да, Господин?
— Она необычная. Действительно, сильная…
— Она сможет… выжить? — он чуть споткнулся, словно не решаясь использовать именно эту чуть просительную интонацию.
Демон поворачивает голову и внимательно смотрит на беса. Очень внимательно. Потом медленно качает головой:
— Сира уже мертва.
И бронзовые пряди волос закрывают золотые глаза, полные острого сожаления.
Янус поднимает руку и осторожно отводит пару прядей, обнажая скулу своего беса.
— Не сожалей о мимолетной красоте, Расия. Сира действительно смелая девочка и сильная, но она была всего лишь наложницей. Поэтому поняла, что не сможет бороться с тем, что захватило её разум. Однако тот факт, что она была не простой наложницей, а Императорской, да еще потомственной… Она сама уничтожила свою личность, оставив кого-то другого на своем месте.
— Кого-то… другого?.. — задумчивый интерес.
Повелитель Иллюзий поднялся на ноги.
— Да. Удивительное создание. И еще пока непонятно, кем она будет теперь.
Бес посмотрел на своего Господина снизу вверх и слабо улыбнулся:
— Мне бы пригодилась помощница.
— Нахал, — усмехнулся демон. — Я вернусь сразу после доклада Императору. Пригляди за ней.
— Слушаюсь и повинуюсь, — склонил голову разведчик. — Господин?..
Его голос нагнал Януса уже у самой двери.
— Да?
— Это правда про Тамира?
Медленный согласный наклон головы.
— Его жизнь в обмен на жизнь моего сына.
— Достойная смерть, — тихий шепот уже из-за закрытой двери, но Янус услышал и согласно кивнул головой сам себе.
— Ты даже не представляешь, насколько, Расия.
Бес отвел несколько черных прядей с чистого лба Сиры, чувствуя странную тягучую боль где-то внутри себя. Даже не определить, что именно болит.
— Надо же… я даже не знал, что у Господина есть сын… А Тамир же успел его защитить. Опять ты обогнал меня, старый друг и соперник. Жаль только, что теперь мне никогда тебя не нагнать. Ты слишком сильно опередил меня.