— В темницу его, а этих, — он кивнул в сторону трупов. — Похороните.
И вскочив на лошадь, зло дернул поводья. Когда князь уехал, а его люди ушли, прихватив воина и похоронив своих, на поляну выбралась мальчишечья фигурка. Мальчик долго смотрел вслед, уходившим наемникам, а потом скользнул обратно в лес и тайными тропами пошел в глубь чащобы.
Флейм пришел в себя от противно заскрипевшей двери. Кто-то вошел. Он поднял голову и оскалился в улыбке, увидев, как отшатнулся стражник, незаметно начертив охранительный знак.
— Уйди, — произнес холодный, как лед, голос. Стражник торопливо поклонился и выскользнул за дверь. Только там он перевел дух и проклял в сердцах и черного колдуна, и пленного демона, который уже дважды перегрызал на его глазах железные звенья цепи. И металл ссыпался под мерной работой таких с виду безопасных белых зубов.
А в камере высокий черноволосый юноша, со стариковскими глазами, едва шевельнул губами, произнося заклятье. Цепи, словно живые, шевельнулись и начали втягиваться в стены, поднимая пленника. Когда цепи закончили движение, демон оказался распластан на стене. Руки и ноги его были крепко прикованы, так что даже пальцами шевелить было трудно. Колдун насмешливо взглянул на пленника, но за этой насмешливостью можно было увидеть… страх.
— И долго ты будешь упрямиться? Я ведь знаю, что долго без дополнительной энергии вы не живете. Сказал бы о сокровищах и таинствах драконов, отпустил бы. Да я лично донес бы тебя до лесной опушки. А молчишь, лишь силы зря тратишь. И сбежать не можешь, и сказать не хочешь.
Губы Флейма шевельнулись. Маг сделал шаг вперед, неужели он сломлен? Шепот пленника прозвучал подобно грому в тишине камеры.
— Уходить буду… подарок… оставлю.
Колдун почувствовал, как ледяные пальцы страха прикоснулись к его затылку. Это были первые слова, произнесенные демоном со дня его пленения. Маг знал, что эти создания слов на ветер не бросают, а то, как демон гостил в замке, можно было предположить, что подарок будет похуже смерти.
Внезапно дверь заскрипела, и в камеру вошел князь. Он быстро огляделся и спросил:
— Ну, Вадим, он что-нибудь сказал?
— Сказал, — колдун снова стал невозмутимым. — Да только не то, что нам нужно.
У князя на лице был написан явный интерес:
— Какая разница, за все полторы недели, что он у нас, он не сказал ни слова. А теперь вдруг что-то произнес. И мне хочется знать, что?
Вадим кивнул, словно, что-то подтверждая, и ответил:
— Он сказал, что когда будет уходить, оставит нам подарки.
Найден побледнел. А потом почти трясущимися губами приказал:
— Пусть говорит, где сокровища. Делай с ним что хочешь, но чтоб к полнолунию заговорил. И не то, что ему заблагорассудится, а то, что нам надо.
И князь, не скрывая страха, почти выбежал из камеры. Колдун присел и начал чертить перед пленником линии, которые тут же вспыхивали зеленым пламенем. Когда рисунок был почти закончен, он вдруг услышал:
— Возмутитель.
Маг вздрогнул, нарушив концентрацию, и почти с досадой взглянул на демона, а тот вдруг улыбнулся:
— Молодой… глупый…
— Почему?
— Любой… дух… послушен…
Маг поднялся и взглянул прямо в глаза Флейму.
— Скажи мне, а можно попасть к вам в ученики?
Внезапно бесстрастное лицо закованного юноши наполнилось насмешкой:
— Нет.
— Почему? — почти выкрикнул Вадим. Сейчас он выглядел на свои двадцать лет, простым, обиженным юношей, который сбился с пути.
— Нельзя… человек… — он хотел продолжить, но внезапно силы оставили его, и демон потерял сознание.
Маг, застыв, смотрел на бледное лицо, и какая-то щемящая тоска поднималась в нем. Словно чего-то испугавшись, Вадим заглушил это чувство, понимая, что обратного пути для него нет. И если он хоть на мгновение выскажет слабость, то будет просто уничтожен. Он давным-давно выбрал этот путь. Путь черного мага, стремившегося к запретным знаниям и власти. И не собирался отказываться от него. Он повернулся спиной к пленнику и быстрым шагом вышел из камеры. В замке заскрипел ключ, теперь до завтрашнего утра никто не войдет сюда. Едва маг ушел, голова Флейма поднялась, и голубые стальные глаза со злорадством взглянули на дверь:
— Ты заблудился, Возмутитель. Но я не собираюсь тебе помогать. Надеюсь, ты сам найдешь свою дорогу к смерти, однако я не прочь помочь. Все-таки отец в свое время был прав, смертные — самые необычные существа, с ними никогда не бывает скучно.
Он шевельнул пальцами, и неоконченный рисунок на полу угас. Флейм закусил губу, почувствовав внезапную слабость, все-таки, где этот колдунишка откопал зачарованные полиарговые кандалы? Хорошо еще, камни здесь были холодными, с черной сердцевиной, как хозяин замка — энергию было откуда брать. Демон уронил голову, и перед его глазами появилась весьма ехидная морда наставника. Эх, не зря дракон устроил этот фарс с пленением, совсем не зря. Только вот, что он хочет добиться всем этим? На экзамен это все слабо похоже. Однако если припомнить кучу нелепых на первый взгляд вещей, которые происходили с демоном по воле дракона-наставника, почему-то в итоге всегда оказывалось, что все не так просто, как кажется сначала.
Максимилиан очнулся от потоков холодной воды, льющейся ему на голову. Он закрутил головой, пытаясь уйти от этого водопада. Поток тут же прекратился, и демон услышал насмешливый голос:
— Ну, братец, пришел в себя?
Демон что-то прохрипел в ответ, но голос видимо не нуждался в ответе, так как продолжал:
— Попал ты в переделку. За оскорбление князя тебя, скорее всего, четвертуют.
От этих слов демон мгновенно пришел в себя. Значит, он уже в подземельях. Повелитель Звезд резко сел и уставился на весело ухмыляющегося, худого мужчину.
— Кто ты? И чего это ты болтаешь?
Тот с облегчением вздохнул:
— Если пошли вопросы, значит, с тобой все в порядке, — затем, насмешливо сверкнув глазами, начал отвечать. — Зовут меня Мстислав, я такой же пленник, как и ты. А болтаю я, потому что ты вряд ли понимаешь, что натворил, назвав князя холопом.
— Ну, это мы еще посмотрим, кто кого расчленит… — хмыкнул Макс и с интересом посмотрел на смертного.
— Ты за что сюда попал? Я вот за оскорбление.
— Это долгая история, — сразу как-то погрустнев, сказал Мстислав.
— А куда нам торопиться?
— Ты прав.
Оба устроились поудобнее в маленькой камере, похожей на клетушку. Один расслабился, ему предстояло просканировать весь замок, а второй начал свой рассказ:
— Меня не всегда звали Мстиславом. Я был простым отшельником, живущим на берегу реки. Моя жена погибла во время родов. Хранителем ее была Вода — я сколотил плот и отправил мою Белену по течению реки-матери. Дочку, что родилась, назвал Голубой, и как только она смогла сама есть, ушел выше по течению и построил дом, в уединенном месте. Растил дочку и охотился. Когда Голубе исполнилось четырнадцатая осень, я отдал ей талисман-хранитель ее матери и рассказал все о Стихиях. Она выбрала Воду, как и ее мать.
Мстислав ненадолго замолчал, вспоминая, а потом продолжил:
— Вода признала ее. С тех пор Голуба сутками пропадала у воды. Часто я слышал, как она поет на реке, по утрам. Жизнь текла, дочка взрослела, а потом нашла себе жениха. Хороший был парнишка. И реку любил так же как она. Но два года назад случилась беда. В тот день они обещали вернуться к вечеру. Я остался один, лишь мой внучек спал, умаявшись от игр. Ближе к вечеру я услышал, как река-мать начала шуметь, словно все демоны и духи подвластные Воде грозно и гневно завыли, проклиная. А тут внучек проснулся. Он разразился таким криком, что я сразу понял: случилась беда.