Стало ясно губернатору, что он попал на «кидок века». Даже сомнения нахлынули -не слишком ли замахнулся? Расстроенный, он оставил своего зама Мирошина встречать гостей средней руки, а сам удалился в приусадебный зверинец, где размышлял о причинах демонстративного пренебрежения федеральных властей к его инициативе касательно всеобщей и полной «лямур».
Идея ведь родилась не на пустом месте. Она обнаружилась с фильмом «Интердевочка», когда юная гостиничная проститутка оказалась вдруг в центре сочувствующего общественного внимания. Успех картины сулил определить здоровое отношение к явлению и со стороны властей. Ведь «интердевочка» учила верности слову, дочерним чувствам, русскому национальному самосознанию и даже патриотизму. Увы, ничего из того не облагородило течение стихийного процесса. Тысячи новых девочек кинулись в этот промысел, девальвируя славный образ героини фильма.
- Это же очевидно! - воскликнул вслух губернатор. - Не менее очевидно и то, что я единственный из политиков федерального уровня, кто озабочен судьбами подвижниц панели. Разве не так, Абдулла?
Печально-надменный верблюд слушал хозяина, но соглашаться не спешил. Тут и козе понятно было, что губернатор не учел в своих новациях важную имиджевую составляющую: скромнее надо быть. Аяцков не проникся верблюжьей мудростью, он был настырен и прям, как топор.
- Если кто-то корчит из себя порядочного мужа и отца семейства, а по вечерам заглядывает в чужие окна и думает, кого бы снять на сегодня, то это лицемерие и безнравственность. Съезд путан - это, если хочешь знать, борьба за чистоту морали и нравственности.
Верблюд насмешливо фыркнул. Аяцков возмутился.
- Не надо! Не надо бороться с проституцией, надо поставить ее в рамки закона. Кто сегодня пользуется услугами «ночных бабочек» по льготным расценкам или вообще бесплатно? Власть и ее институты. Милиция -потому что милиция. Те, кто сидит на Охотном ряду - потому что своих жен оставили в регионах. Пудель Немцов - потому что он пудель. Отсюда и сопротивление реформам в сфере нравственности. А народ в общем и целом согласен. Народ, он понимает, что проблему надо решать. А я знаю, как ее надо решать. Знаешь, сколько писем пришло от желающих: принять участие в создании упорядоченного института сексуальных услуг?..
Абдулла ханжески пожевал губами и отвернулся. Он не желал знать того обстоятельства, что областную администрацию завалили письмами со всей страны. Писали надомницы из Подмосковья и челночницы из Хабаровска, отличницы народного образования Чукотки и бывшие пионервожатые из Ивано-Франковска, утомленные дальнобойными маршрутами правозащитницы из Кишинева и активистки экологического движения из Перми. Губернаторская инициатива, вызвавшая широкий резонанс в прессе, взволновала массы. Аяцков заочно пленил сердца российских и бывших советских путан, и теперь у него зрела жгучая обида на столичный истеблишмент, проигнорировавший праздник души.
Зуд незнамо чего беспокоил и верблюда Абдуллу, требуя каких-то действий. Губернатор насыпал ему полный тазик пшеничного зерна и сказал: «Отдыхай, Абдулла. Нет у тебя культуры мышления, шершавое животное. А время нынче такое, что само в руки не дается». Имея в своей коллекции полторы тысячи наручных часов, в том числе и таких, стоимость которых превышала цену шестисотого «Мерседеса», губернатор был вправе рассуждать о времени с его хищными потребностями и порочными наклонностями.
Верблюд же часов не наблюдал, телевизора не смотрел и в чужие окна не заглядывал. Ему, как сыну пустынь, ближе был шариат, однако отсутствие гуртового гарема удручало, а потому особой радости вникать в социальную роль путан в обществе он не испытывал.
Гостей, пусть и не того калибра, что ожидался, прибыло много. После взаимных приветствий с разгонными стопками их провожали на теплоходы и отправляли по Волге на какой-то живописный островок, где были разбиты палатки, охлаждалась водка местного производства «Ликсар» и жарились шашлыки общероссийского образца.
В городе на открытых площадках сменяли друг друга народные оркестры, хоры и танцевальные ансамбли. Группа «На-На» провокационно подсела на чужом репертуаре, обнаружив в нем нерасторжимую связь времен: «Путана, путана, путана, ну что поделаешь, никто не виноват...» Ритм подчинял себе пространство, в котором десантными табунами разминались заезжие жрицы досуга.
Радостный гомон с площадей все ощутимее доносился до верблюжьего загона. Абдулла оторвался от тазика с зерном и внимательно смотрел поверх забора. Праздник вплотную приблизился к зверинцу. Аяцков удивился. Планом мероприятий никакого веселья возле губернаторского дома не предполагалось. Во двор вошли нехорошо возбужденные Шумейко и Абдулатипов.