Собаки вскочили, непонимающе крутя головами.
— Что это? — пролаяла Лапочка.
Счастливчик нахмурился. Вой отражался от стен дома, он был чем-то похож на гудки, которыми клетки-гремелки перекликались в городе.
— По-моему, это дом воет…
— Воющий дом? — приподняла уши Белла.
Счастливчик посмотрел на сестру. Он прекрасно знал, что у домов нет голоса, ведь они не живые! Тогда он вспомнил о прозрачном шаре, который находился в комнате. Он был похож на те шары, которые Длиннолапые зажигают, чтобы освещать тьму ночи, только гигантский и погасший. Может быть, это глаз дома? Что, если полосатый дом видит Прыгушку и Альфу, которых похитила Собака-Озеро?
— Как грустно он воет, — прошептал Жук, прижимаясь к матери.
В тусклом утреннем свете глаза Луны казались серыми. Ее уши поникли, хвост уныло лежал на полу. Она открыла пасть и завыла, смешивая свой голос со скорбным плачем дома. Жук и Колючка присоединились к матери, их тонкие голоса звенели от горя. Вскоре вся стая выла вместе с домом, оплакивая ушедших и вознося мольбы к Собаке-Луне и Собаке-Солнцу, скрытым за тяжелыми тучами.
Счастливчик зажмурился и откинул назад голову.
«О Всесобаки, следящие за всем, что происходит в этом мире, пожалуйста, разыщите наших мертвых и позаботьтесь об их душах. Пусть они найдут успокоение в Собаке-Земле».
Когда он открыл глаза, то увидел парящих за прозрачным камнем птиц. Они выписывали петли в сером небе, и сердце Счастливчика вдруг заныло от тоски по утраченной свободе бывшего одиночки. Когда-то и он был таким, как эти птицы — мог бежать, куда хотел, и не думать ни о ком на свете, кроме себя.
Он обвел глазами стаю. Грязные, несчастные собаки, измученные усталостью, горем и голодом, безвольно сидели на полу. Счастливчик сглотнул и скривился от ненавистного вкуса соли. Пасть горела огнем, при одной мысли о глотке чистой воды у него начинало судорожно сжиматься горло.
— Мы не можем здесь больше оставаться, — решительно сказал он. — Здесь нет ни еды, ни воды.
— Собака-Озеро очень злая, — провыла Стрела. — Если она смогла забрать Альфу, то нас она проглотит и не заметит!
Солнышко пронзительно завизжала, тряся грязной челкой:
— Ой-ой! Что вы такое говорите, ой! Ведь чтобы уйти отсюда, нужно снова пройти по той ужа-а-асной дороге, а она такая скользкая, ой! Даже Свирепые псы испугались по ней бежать, а мы все упадем и утонем, ой-ой! Я не хочу уходить в Собаку-Озеро!
— Что, если Свирепые псы поджидают нас на берегу? — спросил Бруно.
«В самом деле, от них всего можно ожидать», — подумал Счастливчик.
— Давайте спустимся и проверим, там они или нет, — предложил он.
Собаки осторожно спустились по винтовой лестнице, стараясь не поскользнуться на мокрых ступенях. Добравшись до выхода, они выглянули наружу. Вчерашний туман превратился в неподвижно висевшее над водой непроницаемое белое марево.
Внизу шевелилось невидимое Бескрайнее Озеро. Судя по рокоту волн, оно немного успокоилось, хотя и не утихло совсем Волны мерно бились о скалы, но уже не перепрыгивали через них и не захлестывали дорогу.
Счастливчик первый обошел полосатый дом, продолжавший оглушительно выть в тумане. Припав животом к мокрой дороге, Счастливчик прополз несколько хвостов в сторону берега и всмотрелся сквозь туман. Он ждал долго, но на берегу все оставалось тихо — ни тени, ни движения.
— Там никого нет, — объявил он, вернувшись к стае.
Собаки скорбной вереницей побрели по дороге. Никто не говорил ни слова, все головы были опущены.
По пути Счастливчик несколько раз останавливался и оборачивался к озеру. Сейчас он был даже рад туману, милосердно скрывшему тела Прыгушки и Альфы от глаз стаи.
«Надеюсь, Собака-Озеро сжалится над ними хотя бы после смерти и вынесет на берег… — думал он. — Пусть положит их не на желтый сыпучий песок, а на рыхлую черную землю, где Собака-Земля с почестями примет своих детей».
Сердце его сжалось при мысли о храброй Прыгушке, которая так надеялась когда-нибудь снова увидеть своего брата Хромого, ставшего Альфой другой стаи.
«Никогда уже им не встретиться. И лучше бы мне тоже никогда больше не видеть Хромого, потому что я не знаю, как рассказать ему о смерти Прыгушки».
Собаки с трудом взобрались на утес. Свирепых псов нигде не было видно, но все были готовы к тому, что они в любой миг выскочат из-за скал.
Счастливчик шел впереди, то и дело оглядываясь, чтобы никого не потерять. Что за жалкое зрелище представляла собой их некогда сплоченная и сильная стая! Бруно тяжело припадал на одну лапу, Солнышко больше напоминала свалявшийся ком пыли, чем собаку, а огромная Марта едва волочила лапы, уткнувшись носом в землю.