- Вот видишь, Оли, как все просто, - произнес Элис вслух. - Только на этой чертовой планете нет теней. На этой чертовой планете под этим чертовым гигантом нет теней, ты слышишь, Оли.
Оли не слышала - Элис еще не включал канал связи с ней, экономя аккумуляторы. Минимум потребления, все на сервоприводы и на комплекс жизнеобеспечения. Температура и очистка воздуха, вот что главное, и еще - двигаться. Со скоростью не менее пяти километров в час. И Элис решил - да, хорошая скорость, пять километров в час. Так он дойдет всего за восемь часов. Всего лишь восемь чертовых часов и он будет на базе, а там - медбот, криокамера, курс на ближайшую станцию. И - домой.
Он остановился, обернулся назад, чтобы определить пройденный путь, и чуть не вскрикнул от изумления. Метров двести, не больше, вон, люк еще не засыпало снегом. Нет, подумал он, нужно ускоряться, нужно идти пять километров в час. Запыхтел, затопал ногами, сервоприводы натужно загудели, пытаясь успеть в такт движениям, вырывая ноги из снежного плена и втыкая их вперед, с каждым метром приближая его к спасению. Горизонт качался перед глазами, тонкой, едва заметной ломаной полоской обозначая направление, и Элис засопел под нос какую-то песню из популярных. Про девочку, которая ждет, и про парня, который воюет, про теплый ствол лазера, что обнимает солдат холодными вечерами вместо любимой, и про далекую звезду, на которую по ночам смотрит она. Ритм песенки хорошо ложился под ритм шагов, и через несколько минут Элис уже почти орал ее:
- Ждет девчонка, ей нет покоя, ждать не долго, но и не мало, а сердечко любить не перестало!
Сугробы пролетали мимо, ему казалось, что он уже не карабкается по ним, не прорывается сквозь их мягкие объятия, а летит над поверхностью, почти не касаясь ногами наста и скользя с вершин. Потом сама песня надоела, и он стал выкрикивать только припев:
- Давай служи, солдат, храни покой державы, давай служи, солдат, и не гонись за славой!
Стекло скафандра слегка запотело, но это ему не мешало, он кричал до одури, до рези в легких, словно безумец в одиночной камере, обитой звукоизолирующей тканью, орал только для себя, только чтобы смочь и чтобы не остановиться. Потом вдруг резко замолчал, обернулся, пытаясь найти корабль, и не найдя, засмеялся. Щелкнул кнопкой на рукаве, включая связь, и крикнул:
- Оли, смотри на меня!
- Сэр, у меня нет оптических сенсоров, позволяющих вас увидеть, - ответил такой знакомый и такой далекий голос.
- Ну, - замялся Элис, - тогда отсканируй как-нибудь. Смотри, я уже далеко, Оли!- и он замахал рукой.
- Датчик положения, встроенный в скафандр, показывает, что вы удалились на полтора километра.
- Сколько? - удивился он. - Не может быть, я иду второй час и уже не вижу корабль.
- Да, сэр, именно так, полтора километра, подтверждаю. Ограниченная видимость связана с тем, что вы спускаетесь в низину.
- Черт побери эту планету! - вскричал он. - Провались она к дьяволу!
- Сэр, ваше сообщение неинформативно. Во избежание преждевременной разрядки аккумуляторов предлагаю отключить канал связи.
- Хорошо, милая. Хотя насчет информативности я бы поспорил, - он отключил связь и обессилено опустился в сугроб.
Полтора километра, два часа. Это мало, очень мало, предельно мало. Элис посмотрел на уровень зарядки - девяносто два процента, прикинул, усмехнулся довольно, встал на ноги и пошел дальше. Песня вылетела у него из головы, остался лишь припев, всего две строчки "Давай служи, солдат, храни покой державы!", и он повторял их, словно мантру, но теперь уже тихо, еле слышно, чуть ли не шепча. На выдохе - первую строку, и на вдохе -вторую. На правую ногу - первую, и на левую - вторую. Потом решил считать шаги - так проще определить расстояние - досчитал до сотни, сбился и начал заново. Дошел до четырехсот, на четыреста двадцать третьем поймал себя, что вторую минуту повторяет одно и то же число, ругнулся, хотел сплюнуть, но понял, что в скафандре, и снова ругнулся.
Вспомнил про карту, остановился, переключил ее в режим ведения, и пошел дальше. Теперь тонкая красная пунктирная линия с каждым шагом перемещалась, удлиняясь, ему нравилось это, и он то и дело останавливался, чтобы увеличить масштаб - так линия двигалась быстрее. Потом понял, что теряет на это действие драгоценные минуты и бросил, но решил сделать перерыв, отдохнуть, и уже тогда смотреть, сколько прошел. Замерил три часа, сначала хотел учитывать и уже пройденные, но передумал, так как силы еще были, и снова затопал по сугробам. Когда же, наконец, отведенные часы прошли, остановился, сел задом в снег, откинулся и только сейчас понял, что устал.