Потом его подхватило сильным порывом, подняло над землей, пронесло и вмяло в твердую металлическую стену. Стекло на скафандре лопнуло сотнями ледяных брызг, и он закричал, растерявшись на мгновение, затем выплюнув снег, набивающийся в рот и в нос, щелкнул по панели на рукаве, увеличил масштаб и снова заорал - на этот раз от радости.
Пятнадцать метров, поворот и дверь. Сполз на пол, почти вжавшись в металлический настил, ухватился руками за скрежещущие поручни и пополз вперед. Метр, второй, третий, стряхнуть сто миллионов чертей, вцепившихся в руки. Дверь. Приставить рукав с чипом к сенсору на входе. Дотянуться до края распахнувшегося люка, оттолкнуть три миллиарда тысяч тонн груза, держащего за ноги, перевалиться через порог и нажать кнопку герметизации. Все. Финал.
Пальцы дрожали, когда он включал канал связи.
- Оли, слышишь меня?
Шум помех, треск и скрежет электричества.
- Вызываю корабль, Оли, как слышишь?
Далекий и еле различаемый голос:
- ...нулевая... лектричество... буря...
- Я лечу домой, Оли. Ты слышишь меня, дорогая? Я всех победил, и я лечу домой.
Впереди была яркость, не такая бескрайняя и страшная, как та, через которую он прошел, а простая и обыкновенная яркость жизни, понять суть которой дано лишь избранным.