Сегодня с утра моросил дождик, и было достаточно прохладно. Но это никак не могло испортить мне настроение. Прокручивал в голове вчерашние события, и улыбка появлялась сама собой. Поделился радостью с Юлей и получил её полную поддержку. Только к сельскому хозяйству она почему-то оказалась равнодушна, а вот идею развлекательного парка приняла на ура и больше ни о чём говорить не могла. Пришлось рассказать всё, что я вообще знал о таких проектах в моём времени. Юля слушала внимательно и задавала вопросы по делу. К моему ужасу, она начала настаивать, чтобы я непременно рассказал всё это Лизе и их женскому активу сразу по приезде. Договорились, что я лучше выступлю перед расширенным заседанием фонда завтра. В беседах с женой не заметил, как прошло более двух часов телепания и тряски по московским улицам.
Хотя до турнира было более двух часов, народ уже начал собираться. В основном это были игроки и их сопровождение. Я прошёлся с распорядителем по залам, вроде всё готово. По сравнению с первым днём добавили ещё несколько ярусов трибун и в нескольких залах добавили площадки для петанка и поставили столы с шашками. Лиза с Юлей очень хорошие ученицы и с организаторскими талантами у них порядок. Более того, они добавили несколько туалетных комнат. Во всех помещениях были расставлены скамьи, накрытые тканью, людям надо отдыхать. Похвальная предусмотрительность, я сам как-то не обратил на это внимание. Ещё были организованы комнаты отдыха для игроков. В общем, мы заняли, чуть ли не половину огромного дворца под свои нужды.
В комнате для отдыха было очень оживлённо. Понятно, что в нашем крыле собрались представители только знатных фамилий, дворяне попроще расположились в соседнем помещении. Народ разбился на группы, самую большую составляла женская, где солировала Юля, объясняя мою задумку с Царицыно. Около одного из окон я заметил беседовавших графа Орлова и губернатора Измайлова. Раскланиваюсь с присутствующими и подхожу к двум заслуженным вельможам.
Как оказалось, губернатор сопровождает свою племянницу[8] и вот-вот должен отбыть по делам. Милая девушка и неплохо играет в шашки, раз прошла отбор и, более того, вышла в финальную часть. Хорошо, что нет его старшей племянницы[9], редкостной дряни. Я бы таких людей душил в колыбели. Но эта сука живёт и здравствует, вроде как должна скоро вернуться в Россию. Читал в своё время про её преступления, за которые она не подверглась даже порицанию в обществе. Крепостные же по их мнению не люди, а говорящий скот. Когда я вспомнил про эту родственницу губернатора, он просто перестал для меня существовать. Ведь именно он воспитал такую тварь.
После ухода губернатора мы отошли с графом подальше от остальной публики и продолжили беседу.
-Наслышан я о вашем вчерашнем пассаже в сторону Москвы и Измайлова, Константин Павлович, — с улыбкой произнёс Орлов, — Московский высший свет бурлит и негодует. Как же так, их любимый город обозвали самыми нехорошими словами.
-Пока я вижу, как бурлит говно, в котором утопает их любимый город, — решил добавить я немного грубоватого юмора.
И попал точно в цель. Алексей Григорьевич был человеком достаточно простым и большую часть времени провёл в казарме, а не в философских диспутах. Над шуткой он ржал как конь, чем привлёк внимание и недоумение всех присутствующих. Граф достал платок и вытер выступившее слёзы. Я обратил внимание, что ладони у него в загрубелых мозолях и особым маникюром не блистают. И вообще, он производил впечатление очень сильного человека. Немного оплывшее лицо, но вот фигура, выправка и руки, в которых ещё чувствовалась сила. Наверняка до сих пор не дурак шпагой помахать, а может еще, и борется, была у него такая привычка в молодости.
-Развесили вы меня, Константин Павлович, давно я так не смеялся. Но и вчера, когда донесли мне на приёме о вашей речи, я тоже был весьма доволен. Главное, что вы сказали всё по делу. Катаются по Европам наши местные поклонники всяких Парижей с Венами, восхищаются тамошней жизнью, а сами привыкли жить в хлеву. Ничего, может теперь забегают.
-Скажите, Алексей Григорьевич, завтра будут присутствовать все персоны, о которых мы договаривались?